Гитлер и Джон Толкин - участие в Первой мировой войне

Стояло жаркое лето 1916 года, подходил к концу второй год Первой мировой войны. На Западном фронте войска англичан, французов и немцев сошлись в очередном сражении, которое позже назовут мясорубкой на реке Сомма. Участие в нём примут несколько миллионов человек. Однако нас интересует судьба двух из них — будущего английского писателя Джона Рональда Руэла Толкина и будущего лидера Третьего рейха Адольфа Гитлера. Ведь именно здесь, в траншеях Первой мировой войны, каждый из них создал главный труд своей жизни — «Властелина колец» и «Майн Кампф».

Толкин и Гитлер в битве на реке Сомме. Сражение на Сомме: Мясорубка начинается

Битва на реке Сомма стала одним из самых известных сражений Первой мировой не только потому, что была одной из самых масштабных и кровопролитных. Но и по целому ряду других причин. Во-первых, именно на реке Сомма впервые в истории были применены танки. Во-вторых, это было первое сражение этой войны, где основная тяжесть боевых действий легла на плечи английских войск. До этого за союзников приходилось отдуваться французам. Ну и, наконец, в-третьих, англичане понесли такие огромные потери, что это сильно сказалось на настроении всей нации. Нельзя сказать, что англичане плохо готовились к сражению. Готовились, конечно. Им удалось сконцентрировать на участке наступления огромное количество войск, артиллерийских орудий и даже привезти диковинные по тем временам танки. Вот только большая часть их солдат не имели военного опыта. А ведь именно оттого, насколько быстро солдат умеет передвигаться по полю боя и метко стрелять, — зависит успех сражения. То же самое можно было сказать не только про пехоту, но и про богов войны — артиллеристов. Стрелять они умели куда-то в ту сторону, как говорится — по площадям. А ведь в их задачу ставилось создать огневой вал из разрывов, который должен был катиться вперёд, перед собственной наступающей пехотой, и подавлять сопротивление противника.

Неудивительно, что в первый же день сражения англичане потеряли убитыми 60 тысяч человек. Наступление захлебнулось. Немецкие траншеи оставались неприступными. Однако английский командующий лорд Хейг был настолько уверен в успехе, что, несмотря на явную неудачу первого дня, приказал возобновить наступление на следующие сутки. Он был уверен, что немцы понесли не меньшие потери. Как же жестоко он ошибался! Ведь потери германских войск оказались в десять раз меньше английских.

Но приказ есть приказ и густые цепи британцев, разбавленные приземистыми железными коробками танков, снова двинулись вперёд. Немецкие пулемёты легко косили наступающих врагов, на земле образовывались целые штабеля из бездыханных тел. Завалить телами пулемёты оказалось невозможно. Наступление захлебнулось и на второй день. Лезвия мясорубки завертелись…

В траншейном аду

Условия обитания в траншеях, если тут вообще можно было обитать, были ужасными. Для того чтобы из тыла пройти на передовую, нужно было под покровом ночи совершить целое путешествие по ходам сообщения. При этом на самой передовой траншеи оказались настолько залиты водой, что на некоторых участках начали образовываться небольшие болотца. Для того чтобы укрыться от огня германских орудий, приходилось лежать ничком в раскисшей и вонючей жиже на дне и смотреть вверх, на узкую полоску неба, зажатую между двух рядов мешков с песком.

Впрочем, по сравнению с тем, что творилось на нейтральной полосе, в окопах ещё было относительно сносно. По крайней мере, тут была жизнь. А вот между окопами британцев и немцев раскинулось пространство, которое как будто сошло с полотна художника, решившего показать, что такое настоящий ад. Представьте себе болото, усеянное обломками разрушенных строений, серое от пепла, искорёженное многочисленными воронками и полностью перетянутое колючей проволокой. А над всем этим клубится сизый ядовитый от испарений туман, скрывающий вездесущих крыс, обильно пирующих на полуразложившихся трупах. Здесь не росло ничего, от когда-то буйного леса остались немногочисленные обугленные стволы деревьев, без веток и листьев. Чтобы атаковать врага, необходимо было подняться из своей траншеи, пересечь этот адский пейзаж, хоронясь от пули немецкого пулемётчика в какой-нибудь вонючей яме.

Толкин идёт на фронт

С началом Первой мировой войны оказалось, что у Англии… нет армии. Точнее, она была, но той профессиональной армии, которая в основном занималась поддержанием порядка в далёких колониях, явно не хватало для ведения мировой войны с таким опытным врагом как Германия. И вот англичане начали создавать новую армию, добровольческую. Взамен профессиональной, которая была практически полностью уничтожена в первые годы войны.

В 1915 году в Ланкаширский стрелковый батальон был зачислен на должность офицера связи никому пока ещё не известный младший лейтенант Джон Толкин, кстати, недавно получивший в Оксфорде степень бакалавра. Вообще, надо заметить, что Толкин особо-то не рвался на войну, по сравнению с тысячами своих соотечественников, стремившихся попасть в армию с первых залпов, прозвучавших в августе 1914 года. Сначала он предпочёл окончить своё образование.

Во Францию его батальон попал в июне 1916 года. Как офицер-связист, будущий писатель должен был доставлять донесения с передовой армейскому командованию в тылу, которое руководило ходом сражения. А для этого Толкину надо было научиться пользоваться полевыми телефонами, сигнальными огнями и ракетами, передатчиками кода Морзе, почтовыми голубями, отправлять курьеров. После трёх недель обучения батальон писателя оказался в самой гуще сражения на реке Сомма.

Хотя формально офицер связи не находится постоянно на передовой, его служба была не менее опасна. Телефонные провода рвались и путались, оборудование выходило из строя в результате обстрелов и из-за царившей в окопах сырости. Приходилось долгими часами искать разрывы проводов и устранять их, рискуя получить осколок от близкого разрыва или пулю от немецкого снайпера. Поскольку немцы регулярно подключались к британской телефонной связи, важные депеши необходимо было доставлять самолично или отправлять связных. Кстати, в те времена часто использовали почтовых голубей. Это было надёжнее, чем пользоваться радио, которое немцы также прослушивали.

Так что служба Толкина не была похожа на службу тылового офицера, как могло бы показаться. О нет! Писатель достаточно вкусил всех «прелестей» окопной войны и траншейного ада, пройдя с честью через всё ужасы сражения на Сомме. Однако в конце октября Джон Толкин заболел окопной лихорадкой, переносимой вшами, и был отправлен домой на лечение. Но ужасы той войны навсегда впечатались в его сознание, найдя своё отражение в последующем творчестве.

Мордор Первой мировой войны

Если сравнить образы, которые рисует перед своими читателями во «Властелине колец» Толкин, с фотографиями Первой мировой, то в глаза бросается явное сходство между ними. Пейзажи Мордора, страны зла, и Гиблые болота в точности повторяют пейзаж нейтральной полосы, разделявшей противоборствующие стороны. В одном из своих писем писатель признавался:

«Гиблые топи и окрестности Мораннона многим обязаны северной Франции после битвы при Сомме».

Как позже Толкин признавался своему сыну Кристоферу, многое из того, что касалось мифологии и языков народов Средиземья, пришло ему в голову в армейских столовых, во время совещаний или в блиндаже под обстрелом немецких орудий.

Образ выжженной пустыни перед воротами Мордора также был навеян образами, оставшимися в его памяти со времён пребывания на Западном фронте. Испепеленная пустыня, земля, развороченная взрывами, маслянистая жижа, скопившаяся на дне воронок, — этот фантастический неземной пейзаж писатель не забудет уже никогда.

«Отвратны были Гиблые топи и пересохшая пустошь, но во сто крат чудовищнее то, что теперь открывал его запавшим глазам ползучий рассвет… Здесь не было ничего живого, не было даже трупного тлена. Зияли ямины, засыпанные золой, загаженные белесовато-серой грязью, точно блевотиной горных недр» — так писал Толкин в книге «Две крепости».

Отвратительная белая и серая грязь, которая упоминается в этом отрывке, очень похожа на почву нейтральной полосы яри Сомме, где меловая порода, взрытая артобстрелами, окрасила землю в серый и белый цвета. Когда Фродо, Сэм и их провожатый Голлум пересекали Гиблые топи, они видели призрачные, разлагающиеся останки мёртвых воинов, погибших в войне, которая разразилась в этих местах тысячи лет назад. Эти воины были олицетворением тех, кто погибал в бойне при Сомме на глазах Толкина.

Сэм-денщик друг Толкина

Будучи человеком весьма демократичным, писатель быстро подружился с денщиками и многими рядовыми из своего батальона. Вскоре они стали его друзьями. Через много лет воспоминания об этой фронтовой дружбе сложились в собирательный образ Сэма, садовника Фродо. Толкин написал позже: «Мой Сэм целиком срисован с тех рядовых войны 14-го года, моих сотоварищей, до которых мне по человеческому счёту было куда как далеко».

У «Властелина колец» нет канонического счастливого завершения, и это придаёт всему роману особый реализм. Толкин как бы говорит, что не все, кто вернётся с войны, смогут найти себе место в этой жизни. Многие стали калеками, если не физическими, то душевными. Кто-то не вернулся вообще. Именно от их имени и говорит Фродо в финальной части:»…я страшно, глубоко ранен. Я хотел спасти Хоббитанию — и вот она спасена, только не для меня. Кто-то ведь должен погибнуть, чтоб не погибли все: не утратив, не сохранишь».

Австрийский художник Адольф Гитлер

Незадолго до войны Адольф Гитлер переехал из Вены в Мюнхен, поселившись в квартире портного и торговца Йозефа Поппа на Шляйсхаймерштрассе. Жил будущий диктатор безбедно, зарабатывая средства к существованию рисуя и продавая свои картины. Недаром годы накануне Первой мировой сам Гитлер называл счастливым временем.

Однако вскоре его разыскали австрийские военные власти и с помощью баварской полиции доставили в консульство Австрии. Оказывается, настало время Адольфу отдать долг своей стране, записавшись на военную службу. Впрочем, сам Гитлер вовсе не торопился менять пиджак художника на военный френч, поэтому он написал письмо в магистрат своего родного города Линц, указав, что живёт бедно, при этом получает архитектурное образование. По всей видимости, он рассчитывал, что чиновники пожалеют и не заберут в армию бедного художника. Так и вышло. Австрийские власти сжалились и дали ему отсрочку до 5 феврали 1914 года.

Впрочем, говоря о своей бедности, Гитлер явно кривил душой. Он хорошо одевался, посещал дорогие кафе, рестораны и пивные, где много общался с другими представителями искусства — художниками, поэтами и музыкантами. Кстати, именно тогда он обнаружил у себя дар убеждения, поэтому многие из его знакомых с готовностью вступили в НСДАП в будущем.

Гитлер идёт на фронт

5 февраля 1914 года Гитлер отправился на призывную комиссию в Зальцбург, где врачи признали его «негодным к строевой и вспомогательной службе ввиду слабого телосложения» и освободили от отбывания воинской повинности. Однако в этот раз Адольф не стал уклоняться от службы. Просто он хотел служить не в австрийской, а в баварской армии. Немецкий историк Вернер Мазер писал: «Он [Гитлер] не хочет служить в одной армии с чехами и евреями, воевать за габсбургское государство, но всегда готов умереть за Германский рейх». 1 августа 1914 года Германия объявила войну Франции и России, а уже 16 августа Гитлер в Мюнхене вступил добровольцем в баварский 16-й резервный пехотный полк. Все, кто его знал, признали, что Гитлер был хорошим солдатом. Вскоре, 1 ноября 1914 года ему было присвоено звание ефрейтора. А чуть позже он был переведён в штаб полка связным. Не правда ли, много аналогий с Толкином — который тоже был связистом?

Первое ранение и первая любовь Гитлеоа

После того как началась битва на Сомме полк Гитлера принял в нём самое горячее участие. Однако до конца сражения будущий автор «Майн Кампф» недотянул. 5 октября 1916 года под Ле-Баргюром у землянки связистов разорвался снаряд, и Гитлер получил тяжёлое ранение в левую ногу и низ живота, после чего его отправили влазарет в местечко Белитце, под Берлином, где он провёл два месяца. Несмотря на тяжесть полученных ран, после выздоровления Адольф вернулся обратно в армию.

У этого ранения есть и некая пикантная подробность. В 2008 году обнародовали документ, в котором был записан разговор военного врача Йоханна Ямбора со своим священником Францишеком Павларом. Йоханн Ямбор утверждал, что был тем самым врачом, который делал первую перевязку Адольфу Гитлеру, когда того доставили в его лазарет. Согласно словам врача, осколки поразили не только ногу и живот будущего вождя, но и его половые органы, в результате чего врачу пришлось удалить Гитлеру одно из яичек. Ямбор сообщил священнику, что этот ефрейтор запомнился ему тем, что так громко орал: «Помогите! Помогите!», что заслужил кличку — Крикун. Впрочем, историки не смогли пока ни подтвердить, ни опровергнуть эту версию.

Кстати, именно здесь, в окопах Первой мировой, к Гитлеру пришла его первая любовь. Дело в том, что должность посыльного позволяла молодому ефрейтору подолгу находиться в деревне, где расположился штаб его полка. Неудивительно, что Адольф очень быстро завёл себе любовницу, которую звали Шарлотта Лобжуа, родившуюся в деревеньке Секлен в семье мясника. Несмотря на патриархальное воспитание, Шарлотта отличалась весьма лёгким нравом, поэтому и до Гитлера, и после него мужчин у неё было много. Её любовная связь с будущим вождём Третьего рейха продолжалась с 1916 по 1917 год. А в марте 1918 года у неё родился сын Жан Мари, отцом которого был Адольф Гитлер. Впрочем, неприятную правду о своём отце Жан узнал только в 1951 году, Шарлотта сообщила ему это незадолго до своей смерти.

Хотя и Толкин, и Гитлер сражались по разные стороны фронта, на каждого из них война оказала несхожее влияние. Джон Толкин всем своим творчеством хотел донести до человечества о том, какие ужас и разрушения несёт в себе война. А вот Адольф Гитлер всего лишь через 20 лет развязал другую, ещё более разрушительную войну.

Справка «Война и отечество»

Битва на Сомме продолжалась с 1 июля по 18 ноября 1916 года на обоих берегах реки Сомма. Это была одна из крупнейших битв в ходе Первой мировой войны, в которой было убито и ранено более 1000000 человек, что делает её одним из самых кровопролитных сражений в истории человечества. По мнению историков, главное стратегическое значение битвы состояло в том, что германское командование, столкнувшись с трудностями войны на суше, решило усилить атаки подводных лодок против торгового судоходства в Атлантике, что, в свою очередь, побудило США вступить в войну на стороне Антанты.

Журнал: Война и Отечество №11, ноябрь 2020 года
Рубрика: В окопах Первой мировой
Автор: Илья Квашнин