Откуда нам знать, что мы на самом деле не роботы?

В набирающем популярность сериале «Мир Дикого Запада» у некоторых андроидов начинают возникать — даже не мысли — проблески в их искусственном самосознании, что парк роботов был создан, чтобы их могли убивать и трахать богатые толстосумы, приезжающие в «Мир Дикого Запада», чтобы поиграть в ковбоев. Реальность рушится, и мы начинаем задаваться вопросом: а откуда нам знать, что мы на самом деле люди, а не своего рода искусственный интеллект в человеческой оболочке, убежденный, что он человек? Может ли человеческое творение иметь свободу воли? И если нет разницы между роботом и человеком, какая разница? Ресурс Gizmodo пообщался с философами, компьютерными учеными и писателями, чтобы узнать их мнение на этот счет.

Эван Селинджер

профессор отделения философии в Технологическом институте Рочестера

Этот вопрос далеко не новый. Роботы мы или нет, этим вопросом мы задавались по крайней мере с начала современности, когда Рене Декарт спросил себя, может ли он знать наверняка, что другие, кто ведет себя как он, не являются куклами в прямом смысле. Декарт пришел к этой проблеме, поскольку понял, что имеет прямой доступ от первого лица к собственным мыслям, но не может залезть в чужую голову точно так же. Лучшее, что он мог сделать, это прийти к выводу, что он на самом деле окружен другими людьми, и поверить, что всемилостивый Бог его не обманывает.

Но если вынести аргумент Бога за скобки и допустить, что мы не можем сомневаться в существовании нашего собственного сознания, мы придем к идее мозга-в-чане (вспомните «Матрицу») или крайне сложного искусственного интеллекта, воплощенного в форме робота. С интроспективной точки зрения мы не можем решить эту проблему. И не узнаем ничего определенного, спрашивая других. Они тоже могут быть роботами, не зная об этом.

Но остается вопрос родов. Любой, кто родил, видит всю эту сложную запутанную биологию. Но можем ли мы исключить, что сверхразвитая цивилизация может строить роботов в виде людей (или похожих на людей) с их анатомией? Гипотетически такая сложная физиология могла бы обманывать и методы современной визуализации.

Учитывая эти и другие сложности, я думаю, что выход из дилеммы заключается в том, чтобы отделить отношение философского скептицизма от мировоззрения повседневного прагматизма. В теории мы можем вращать барабан этого вопроса вечно. Но с точки зрения практики — чтобы убедить себя и других в том, что мы самостоятельные смертные существа — нам придется просто допустить, что мы сделаны на основе углерода, а не кремния. Без этого практического прыжка веры (что мы такие, какими себя принимаем) мы можем оказаться в углу, обездвиженные, с кризисом идентичности.

Брюс Стерлинг

писатель-фантаст, журналист, теоретик

Ну-с, я в это не верю. Любой разумный робот мог бы за две минуты выяснить, что он не может быть человеком в принципе. Он не может вдыхать, выдыхать, кушать или испражняться. У него нет родителей, детских воспоминаний и возраста. Он не может заболеть или простудиться, у него нет пульса. Он не спит, он не теплокровный и у него нет температуры тела или отпечатков пальцев.

Поэтому если его каким-то образом напичкали ложными воспоминаниями всех этих свойственных людям качеств, очевидным будет оставаться и тот факт, что он не сделан из живой человеческой плоти. Если же он сделан из живой человеческой плоти, тогда он не робот.

Он может быть совершенно программным конструктом и вовсе не физическим существом, но я считаю, что вы не сможете симулировать человеческое существо, не симулируя физический мир, в котором мы появляемся. Мы продукты солнечного света, кислорода, дождя, бактерий внутри нас. Мы воплощенные материальные создания, как вороны или дельфины. Вороны и дельфины тоже умны, как и мы, но если кто-то говорит: «А что, если робот искренне верит, что он ворона?», эта схема даже звучать будет абсурдно.

Сюзан Шнайдер

доцент кафедры философии и когнитивных наук в Университете Коннектикута, писатель

Узнайте, могут ли машины быть сознательными — могут ли они чувствовать себя определенным образом, чтобы быть ими. Если они не могут, то вы не ИИ и не робот. Потому что вы можете прямо сейчас сказать, что обладаете сознанием.

Дэвид Ауэрбах

писатель, компьютерный ученый и бывший инженер ПО в Google и Microsoft

Абсурд — это человеческий признак. Если люди являются природными существами, а роботы — искусственными творениями, то любой дизайнер, который создал бы меня, должен обладать настолько забавным и непредсказуемым подходом, что он или она будет неотличим от произвольной природы. Поэтому я не думаю, что мы можем быть роботами в том смысле, что служим некоему секретному хозяину. Мы едва ли в состоянии служить самим себе, не говоря уж о ком-нибудь еще.

И хотя я не могу представить, что я робот в том смысле, что у меня есть скрытое предназначение, остается большая тревога, связанная со страхом неаутентичности, недостоверности собственного «я». Думаю, поэтому мы и беспокоимся на эту тему. Быть роботом значит, что нас как-то обманули; что несмотря на то, что мы чувствуем себя свободными самостоятельными существами, мы на самом деле являемся инструментами чего-то или кого-то еще. Мы боимся не то, что мы роботы, а что наше существование это обман, а нас обманывают.

Возможно, мы просто симуляции искусственного интеллекта, которому задали проект исследования, что произойдет, если Трамп станет президентом. Но если мы живые, дышащие существа, мы страдаем и живем в мире, то этот мир для нас столь же реален, как и любой из других возможных. Назвать его симуляцией — значит никак не изменить наши жизни, не сделать наше страдание менее реальным. Если мы ведем себя и думаем как люди, если чувствуем и думаем как люди, то мы вписываемся в определение человека, которое у нас есть. Возможно, мы и роботы, в конце-то концов, но мы остаемся людьми с любой практической точки зрения.

Наше беспокойство, в таком случае, заключается в том, что быть человеком — не то, что мы все думали — что мы сами не соответствуем собственному определению человека. И это, боюсь, почти наверняка истинно. В разных культурах по-разному видят душу, человеческую сущность, человечество, и все эти дефиниции либо неверны, либо не доказаны. Едва ли мы роботы, но и не те, кем себя считаем.