Налёты на Ленинград - как маскировали город

Первая воздушная тревога в Ленинграде прозвучала уже на второй день Великой Отечественной войны: 23 июня 1941 года к городу пыталась (но не смогла) прорваться группа немецких бомбардировщиков. Но в ночь на 6 сентября в окрестностях Ленинграда упали первые бомбы.

8 сентября 1941 года вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо вражеской блокады, жить и умирать в котором ленинградцам предстояло 872 дня. Уже в первый блокадный день город подвёргся артобстрелу, а ночью над городом появились гитлеровские бомбардировщики. Их первая волна высыпала сотни зажигательных бомб. Ленинградцы ещё не имели достаточного опыта борьбы с ними, и множество вспыхнувших пожаров послужили маяками для идущей следом за первой второй волны бомбардировщиков, сбросивших фугасные бомбы.

Город погружается в темноту

Укрыться от ночных налётов в той или иной степени помогала светомаскировка. Без неё огромный город, озарённый тысячами фонарей и миллионами освещённых окон и витрин, был бы слишком доступной мишенью для бомбардировщиков. К тому же в тёмное время суток улицы просвечивались лучами множества фар городского транспорта и автомобилей.

Очень скоро в повседневный лексикон ленинградцев вошло новое слово — «затемнение», подразумевающее все мероприятия, официально именуемые светомаскировкой.

Ещё до начала большой войны ленинградцам довелось познакомиться со светомаскировкой. Произошло это поздней осенью 1939 года в преддверии Советско-финской войны. 17 ноября собранным в райсоветах руководителям предприятий и организаций района сообщили, что принято решение «держать город в определённой мобилизационной готовности, но без предварительного оповещения населения». Тогда в кромешной тьме город провёл два дня. Горожанам дали понять — была репетиция. В начавшейся вслед за репетицией короткой Зимней войне светомаскировка не потребовалась — просто противник не имел авиации. Начавшаяся 22 июня 1941 года Великая война в корне изменила ситуацию. После 8 сентября немецкие полевые аэродромы оказались в непосредственной близости от города, и активность вражеских налётов резко возросла. В связи с этим были повышены требования к светомаскировке города и усилена ответственность за их несоблюдение. Верховный суд вынес отдельное постановление о нарушениях правил светомаскировки в местностях, находящихся на военном положении. Теперь подобные нарушения рассматривались в соответствии со статьёй 59-6 УК РСФСР. До 1943 года по этой статье в Ленинграде были привлечены к суду не менее 40 человек.

Для борьбы с зажигательными бомбами (в просторечье — «зажигалками») повсеместно было организовано ночное дежурство на крышах предприятий и жилых домов силами команд Осоавиахима и местной противовоздушной обороны (МПВО). На крышах и чердаках размещались ящики с песком. Бойцы МПВО вооружались брезентовыми рукавицами и огромными клещами, с помощью которых следовало схватить бомбу и немедленно погрузить её в песок, не дав разгореться. Автор статьи вспоминает, что в его квартире ещё долгое время после войны как реликвия хранилась немецкая «зажигалка», принесённая отцом после ночного дежурства на крыше института, где он работал. Выглядела она совсем не страшно: лёгонький тупорылый цилиндр длиной не более полуметра, изготовленный из горючего магниевого сплава, с оперением на одном торце. Никаких взрывателей она не имела — просто самовоспламенялась через какое-то время после приземления. Это упрощало её обезвреживание — следовало только успеть загнать бомбу в песок до того, как она вспыхнет. После некоторой выдержки в песке можно было запросто отвинтить колпак на тупом торце бомбы и высыпать из неё в воду воспламеняющийся состав. Теперь она была безопасна. Отец, естественно, проделал это, прежде чем принёс свою добычу домой.

Жизнь в потёмках

В жилых домах затемнение осуществлялось следующим образом: окна квартир изнутри закрывались специальными маскировочными шторами. Выполненные из плотной чёрной или синей бумаги и скатанные в рулон шторы подвешивались над оконным проёмом. С наступлением темноты обитатель квартиры был обязан рулон раскрутить, и штора, развернувшись, опускалась до подоконника. Она должна была полностью перекрыть окно, не оставив ни малейшей щели. Только после этого допускалось включать в комнате свет(если, конечно, действовало электроснабжение) или зажигать керосиновую лампу.

Конечно, шторы на окнах домов были не единственными средствами затемнения. Весь город погрузился в мрак — повсеместно было полностью отключено уличное освещение. С мая по август выручали короткие белые ночи, однако осенью и зимой прохожие натыкались друг на друга и на столбы. Чуточку легче было счастливым обладателям карманного фонарика, так называемого жучка (с механическим ручным приводом), пробивавшим темень не более чем на пару метров перед собой. От столкновений лбами спасало ещё одно ленинградское изобретение — вошедшие в блокадную историю «светлячки». Поначалу ими служили некие подобия значков. Их размеры и формы выбирались произвольно, неукоснительным было одно требование — они должны были быть абсолютно белыми. Их пристёгивали к верхней одежде приблизительно на уровне груди. Будучи замечены в темноте, они затем хоть как-то помогали различить контуры человеческой фигуры и избежать столкновения. К тому же можно было своевременно подать голос. Потом в ход пошли люминофоры. В ноябре 1941 года ленинградский завод художественных красок освоил производство специальной, светящейся в темноте краски. Теперь на одежде закреплялись небольшие покрытые ею фосфоресцирующие кружки, которые поступили в продажу. Впрочем, пешеходы на улицах в тёмное время суток встречались не так и часто. Уже 29 июня 1941 года в городе был установлен комендантский час с 0 до 4 часов. Через месяц он был расширен: с 22 часов до 5 утра. Находиться на улицах можно было, лишь имея специальный подписанный комендантом города пропуск. Отменён комендантский час был только 15 июля 1944 года.

В подъездах домов тоже царила темень. Если лампы ещё и были, то светили они тусклым синим светом. Подымаясь на свой этаж, следовало держаться за перила и считать ступени. Такие же синие лампы включались в тёмное время в вагонах немногих ещё выходящих на линии трамваев. На улицах были отключены светофоры, что дополнительно осложняло проезд через перекрёстки лишённых освещения улиц. Один изобретательный сотрудник ГАИ сконструировал управляемый вручную аккумуляторный светофор с диаметром линз всего в 6 см. Было изготовлено 100 таких аппаратов, используемых на наиболее напряжённых перекрёстках города. А в октябре 1944 года наконец включились и заработали обычные стационарные светофоры.

Автомобильные фары дополнялись светомаскировочным устройством (СМУ), представлявшим собой колпак с козырьком и узкой горизонтальной прорезью, через которую выходил плоский пучок света, не создающий на полотне дороги наблюдаемого сверху светового пятна. Иногда одна из фар вовсе отключалась. Задние стоп-сигналы отключались либо зачехлялись.

Бывало, что при движении автомобилей в колонне использовалось полное затемнение. В этом случае на заднем мосту каждой машины краской (по возможности, фосфоресцирующей) наносилось белое пятно диаметром 25-30 см. Следующий позади автомобиль полностью выключал фары. Его водитель, ориентируясь только по белому пятну на корме впередиидущего, должен был бдительно соблюдать дистанцию и повторять все его манёвры. При таком раскладе в колонне достаточно было включать фары (причём снабжённые СМУ) только на головной машине.

28-я, тушите свет!

После 17 октября 1943 года бомбёжки Ленинграда прекратились, однако попытки вражеских самолётов прорваться к городу продолжались, поэтому светомаскировка ещё долго и неуклонно соблюдалась под жёстким контролем команд МПВО. Выше уже упоминалось, как осуществлялось затемнение жилых квартир.

Минуло без малого 80 лет, но автор ещё помнит эпизод, связанный с затемнением, когда он, тогда ещё не достигший семи лет, оказался его невольным нарушителем. Произошло это осенью 1944 года. Отец, бывало, сутками находился у себя в институте, а мать после перенесённого тяжёлого заболевания не вставала с постели.

Мы с ней одни пребывали в нашей коммунальной квартире (соседи ещё не возвратились из эвакуации). Опускать вечерами шторы на выходящих во двор окнах комнаты было моей обязанностью. В тот памятный вечер, вероятно, в результате моей невнимательности штора оказалась опущена не полностью, а на подоконнике рядом с диваном, на котором я лежал, изучая книгу с картинками, стояла настольная лампа. Вскоре я заснул. Тем временем стемнело, и во дворе появились люди из МПВО, сразу же заметившие свет лампы, пробивающийся из-под шторы нашего окна. Они прекрасно знали, какой квартире принадлежит каждое окно. Начались свистки и крики «28-я (№ нашей квартиры), тушите свет!». Не способная подняться мать долго звала меня, прежде чем я проснулся и поправил штору.

Наука внесла свой вклад

Отработке методов светомаскировки города отдали немало сил ведущие ленинградские учёные и архитекторы. Так, известный архитектор и реставратор Юрий Спегальский руководил как общей маскировкой, так и светомаскировкой многих архитектурных памятников (Адмиралтейства, Инженерного замка, Петропавловки, Никольского собора). Специфическими проблемами светомаскировки в блокадном городе занимался известный физик профессор института точной механики и оптики (ЛИТМО) Андрей Гершун.

Существенный вклад в теорию и практику светомаскировки внесли под руководством академика Сергея Вавилова коллективы учёных Государственного оптического института (ГОИ) и Физического института Академии наук (ФИАН). В этих институтах решались непростые вопросы, связанные с организацией светомаскировки города и находящихся в его пределах боевых кораблей. Учёные помогли скрыть от вражеских бомбардировщиков Смольный, Витебский вокзал, гостиницу «Астория», а также стоящие на Неве линкоры «Октябрьская революция» и «Марат», крейсер «Киров» и ряд других крупных кораблей Балтийского флота.

Впоследствии многие учёные были удостоены боевых орденов за заслуги в деле защиты Ленинграда от вражеских налётов.

30 апреля 1945 года все виды светомаскировки в Ленинграде были отменены. В городе уже стояли долгие светлые дни, но, когда поздним вечером разом вспыхнули все уличные фонари, это произвело впечатление салюта. Через два дня был взят Берлин, а ещё через семь пришла Победа и прогремел настоящий, бесконечный, как вспоминается сегодня тем, кто его наблюдал, салют.

Журнал: Неизвестный СССР №10, октябрь 2022 года
Рубрика: Война народная
Автор: Константин Ришес