Бой корабля Ижора против эскадры Тирпица в Арктике

С приходом зимы 1941 года последние мечты о победоносном блицкриге покинули умы даже самых идеологически верных рейхсляйтеров. Война неумолимо принимала затяжной характер, и если в Атлантическом океане кригсмарине переживал «счастливые времена» и фактически контролировал положение, во многом благодаря беспринципной тактике подлодок адмирала Дёница, на недавно открывшемся Арктическом театре всё складывалось не так однозначно.

За полярными конвоями

На суше операция «Барбаросса» не смогла повторить успех «призрачной» 7-й дивизии генерал-майора Роммеля, убийственным танковым тайфуном промчавшейся по Западной Европе до самого Дюнкерка, и к зиме 1941 года немецкое командование с огромным неудовольствием осознало, что «вечному и непобедимому» рейху теперь придётся воевать на два фронта. Потери тяжёлой техники, понесённые Советским Союзом в первые месяцы войны, в значительной мере покрывались поставками северных конвоев. Чтобы хоть как-то переломить эту ситуацию, Берлин значительно усилил контингент подводного флота и морской авиации в северных широтах, а также перебросил во фьорды оккупированной Норвегии оставшиеся тяжёлые корабли. Впрочем, последнее было скорее страховочной мерой. Немецкие адмиралы хорошо понимали, что в открытом надводном противостоянии с флотом союзников их корабли обречены. А после героической, но бесславной гибели в первом и последнем рейде линкора Бисмарк — самого мощного и крупного боевого корабля, когда-либо построенного Германией, — суда старались беречь от неоправданного риска.

Сильный бьёт слабого

В январе 1942 года в порту норвежского Тронхейма обосновался линкор «Тирпиц», к которому позднее присоединились крейсера «Адмирал Шеер» и «Адмирал Хиппер». Могучие бронированные суда со свитой представляли собой грозную силу, у которой практически! не было достойных противников в регионе, но искать встречи с себе подобными они не спешили. Главной задачей флотилии было прервать коммуникации союзников.

Примерно в то же время немецкая разведка сообщила, что к отправке готовятся сразу два конвоя — PQ-121 из Рейкьявика и QP-8 из Мурманска. Упускать такой шанс было бы непозволительным расточительством: конвои шли навстречу друг другу, и, если настичь их в одном квадрате, можно было разом уничтожить не менее трёх десятков кораблей, что равносильно потерям в ходе полноценной фронтовой операции.

Время и место пересечения маршрутов было рассчитано идеально. 6 марта 1942 года «Тирпиц» в сопровождении эсминцев «Фридрих Ин», «Герман Шёман» и Z-25 покинул порт, чтобы успеть занять позицию. В первую очередь им предстояло внезапно атаковать исландский конвой, который сопровождал только британский лёгкий крейсер «Кения», избежав при этом встречи с прикрывшей караван флотилией адмирала Джона Тови в составе двух линкоров, авианосца, тяжёлого крейсера и группы эсминцев, а после — приняться за QP-8. Правда, на подходе к назначенной точке немцев засекла английская субмарина Seawolf и попыталась предупредить находившегося в 100 милях Тови, но в самый ответственный момент связь прервалась, из-за чего было совершенно неясно, какие именно корабли вышли из Тронхейма и куда направляются.

Выйди «Тирпиц» на конвой, он, без сомнения, устроил бы бойню, но строптивый полярный океан внёс свои коррективы в планы гитлеровцев. Разбушевавшийся над морем снежный шторм помешал эскадре отыскать PQ-12 и QP-8. Бесплодные поиски продолжались всю ночь, лишь днём 7 марта на горизонте показался дым. Каково же было удивление порядком взбешённых немцев, когда перед ними вместо каравана гружёных транспортов предстала одинокая плавучая «калоша», натужно отмахивавшая по волнам пару-тройку узлов.

Этой «калошей» была «Ижора» — доживавший свой век двухмачтовый советский пароход.

Волчьи законы войны

Скромная тихоходная посудина длиной 98,76 м сошла с верфей Бристоля в далёком 1921 году. В 1934 году, уже изрядно потрёпанная, она была за бесценок выкуплена Страной Советов, получила новое имя, порт приписки и продолжила службу в качестве грузопассажирского корабля.

В марте 1942 года «Ижора» под началом капитана Василия Белова вышла из Мурманска в составе QP-8 с грузом пиломатериалов на борту. Дряхлое судёнышко с барахлящим двигателем с трудом сохраняло своё место в строю, а когда ночной ветер усилился, окончательно отстало от группы, и по суровым законам военного времени «Ижору» не стали дожидаться. Лесовоз остался один. А после из рассеявшейся мглы на него выплыла немецкая эскадра.

В судовом журнале «Фридриха Ина» подробности этой роковой встречи были записаны с немецкой пунктуальностью и точностью. В 17:20, спустя примерно сорок минут после того, как был замечен дым, эсминцы настигли одинокого незнакомца и вынудили назвать опознавательные данные: «Лесовоз «Ижора», порт приписки Ленинград. Водоизмещение 2815 тонн, идут с грузом». Поняв, что перед ними советскии транспорт, гитлеровцы приказали пароходу застопорить ход и отключить радиосвязь и в довесок пальнули перед носом беззащитного судёнышка 37-мм снарядом. Чтобы отбить желание геройствовать.

Лесовоз замер. Немцы были настолько уверены, что утлая посудина не посмеет нарушить приказ, что даже не потрудились включить станцию помех. Недооценили они русских моряков. Через пару минут эфир всех доступных волн разорвался передачей с точными координатами немецкой эскадры! И тут же лесовоз открыл огонь из собственного 37-мм орудия.

«Калоша» против эскадры

Остаётся только догадываться, каких волевых усилий экипажу «Ижоры» стоило это решение. 34 человека на борту, в том числе женщины, все гражданские, оказались один на один с четырьмя плавучими крепостями. Помощи ждать неоткуда, шансов на спасение — ни единого. В ту пору все уже хорошо знали, на что способны немцы, и не питали иллюзий. Капитан Белов понимал: в случае неподчинения его людей ждало только две судьбы — смерть на дне морском или смерть в концлагере. Поэтому плавучая развалина приняла единственно достойное решение — сопротивляться, пока есть силы. И дала залп из единственной бортовой пушки.

В ответ коршуны кригсмарине сорвались с цепи. На лесовоз обрушился град снарядов с эсминцев. Немцы стреляли почти в упор, не опасаясь ответного огня: пушка «Ижоры» до них не добивала, а вскоре и вовсе замолчала. К этому моменту пароход превратился в объятое ревущим пламенем решето. Весь его корпус был изуродован пробоинами, радист погиб в рубке с ключом в руке (он до последнего передавал координаты), но судёнышко продолжало упорно держаться на воде. Прошло 5, 10, 30 минут — а искалеченная «Ижора» по-прежнему держалась на воде.

Не понимая, как такое возможно, капитаны эсминцев попросили Тирпиц вмешаться. Наверное, сейчас самое время упомянуть, что «Тирпиц» был братом-близнецом «Бисмарка». 50 тысяч тонн стали, ощетинившиеся частоколом орудийных дул, одним своим видом вполне могли деморализовать куда более сильного противника, чем потрёпанный лесовоз. Выстрела чудовищной 111-тонной пушки калибра 380 мм было бы достаточно, чтобы не оставить от «Ижоры» даже мазутного пятна на воде, а таких орудий на «Тирпице» было восемь. Но линкор молчал. В ответ на просьбу о содействии его командир Карл Топп лишь бросил: «Тирпиц» золотом не стреляет!». Его больше беспокоила радиограмма, разосланная обречённым транспортом, и чёрный столб дыма, который выдавал местоположение засады даже тем кораблям, что не принимали предупредительный сигнал.

Последние секунды

Наконец гитлеровцы, уставшие избивать беззащитную посудину, решились на рискованный манёвр. Подав сигнал, чтобы все расступились и не мешали ему, капитан «Шёмана» на полной скорости пошёл на «Ижору», будто собирался взять её тараном, но на последних метрах скорректировал курс и прошёл впритирку с полыхающим бортом транспорта. В этот момент с эсминца были сброшены две глубинные бомбы, установленные на кратчайшую детонацию. Снаряды, способные без труда разорвать в клочья бронированную обшивку подлодок, взорвались у самой кромки воды под брюхом «Ижоры», почти вытолкнув несчастный лесовоз из воды. Только после этого брошенный на произвол судьбы корабль пошёл ко дну.

«Плавучая калоша», «корыто с дровами», «дряхлая развалина» без малого час в одиночку продержалась против линкора и трёх эсминцев. По подсчётам историка Бернарда Гомма, в общей сложности по «Ижоре» было выпущено одиннадцать 150-мм снарядов, 43 выстрела орудиями 127 мм, 82 выстрела 37-мм снарядами, две торпеды и две глубинные бомбы. Слишком много для одного корабля.

Пароходик знал, что обречён, но не сдался. Полотнище его потрёпанного флага продолжало полоскаться на ветру под самым гротиком, пока не занялось огнём и не сгорело — его так и не опустили. Из экипажа в живых остался только старпом Николай Адаев, но и он не дождался спасения — погиб в немецком концлагере.

Помните подвиг «Ижоры»

На советской стороне не осталось никого, кто мог бы описать последние часы «Ижоры», поэтому судьба трудяги-парохода долгие годы оставалась практически неизвестна. Неизвестна, но не забыта. В нашей стране подвиг лесовоза с ёмким заветом «Помните, люди, эту «Ижору!» впервые описал Валентин Пикуль в романе «Реквием каравану PQ-17». Но, как ни удивительно, именно Германия не только сохранила в памяти тот мартовский день, но и сумела разглядеть истинную важность бессмысленного на первый взгляд геройства едва державшегося на плаву грузового корабля.

В 60-ю годовщину гибели «Ижоры» Центральный военно-морской музей Санкт-Петербурга посетил немецкий исследователь Норберт Клапдор, который поделился доселе неизвестными и крайне любопытным данными о лесовозе. Будучи сыном одного из матросов с «Фридриха Ина», Клапдор ещё в юности услышал рассказ о потопленном транспорте и загорелся мечтой написать всю правду о его подвиге и трагедии. По мнению исследователя, «храбрая Ижора», как прозвали её немецкие моряки, не просто спасла два конвоя, но сыграла ключевую роль в поражении вермахта в Северной Африке. Инициированная британским флотом облава на «Тирпиц» сделала невозможным переход линкора к Чёрному континенту для противодействия кораблям союзников, из-за чего армия к тому моменту уже фельдмаршала Роммеля, и без того страдавшая от недостатка снабжения, была окончательно обескровлена.

Могли ли представить матросы с «Ижоры», что их жертва переломит исход войны на другом конце света? Едва ли. Но они сделали всё, что смогли, чтобы на их месте не оказались другие, и совершили больше, чем могли помыслить. И это нам, потомкам, следует крепко запомнить.

Источник: издание Война и Отечество №8, август 2021 года
Рубрика: Морские сражения
Автор: Игнат Волхов