Пешки и ферзи гибридной войны.

Во втором десятилетии XXI века военные, политики, экспертное сообщество для определения сложной международной обстановки, характеризующейся состоянием «ни мира, ни войны», все чаще стали использовать понятие гибридная война. События в США с новой и неожиданной силой высветили ряд свойств этого типа вооруженного конфликта, который позволяет достигать стратегических целей не только на внешних фронтах, но и во внутриполитической борьбе,передает UfoSpace.net со ссылкой на vpk-news.ru.

В этом контексте гибридная война видится принципиально новым видом как межгосударственного, так и внутригосударственного политического противоборства.

Ставка на хаос

Подобную способность образовывать новые связи между явлениями гибридной войне придает заложенная в стратегию этого вида вооруженного конфликта возможность координировать многочисленные несиловые и силовые способы противоборства, используя элементы политических манипуляций в административно-политической, социально-экономической и культурно-мировоззренческой сферах, генерировать неопределенности и риски, находить новые уникальные способы принуждения и насилия. Важную роль играют нелинейные свойства самой гибридной войны, когда незначительные на первый взгляд управляющие воздействия провоцируют настоящий шторм.

Гибридная война проводится государственными или негосударственными субъектами обычно с учетом того, что действия остаются ниже очевидных порогов обнаружения и реагирования, чему способствуют высокие скорости, объем и доступность информационных обменов и несовершенство национальной и международной нормативно-правовой базы применительно к этому виду конфликта.

“ Системный кризис в США высветил порочность многолетней стратегии Вашингтона, нацеленной на безусловную реализацию своих геополитических целей вопреки существующим международным нормам и правилам ”

В сегодняшней обстановке важно помнить, что в основу концепта гибридной войны положена разработанная американцами стратегия использования глобальной критичности в национальных интересах США. Об этом откровенничал еще в 1998 году один из разработчиков концепции управляемого хаоса Стивен Манн: «Я хотел бы высказать одно пожелание – мы должны быть открыты перед возможностью усиливать и эксплуатировать критичность, если это соответствует нашим национальным интересам, например при уничтожении иракской военной машины и саддамовского государства. Здесь наш национальный интерес приоритетнее международной стабильности. В действительности, сознаем это или нет, мы уже предпринимаем меры для усиления хаоса, когда содействуем демократии, рыночным реформам, когда развиваем средства массовой информации через частный сектор». Таким образом, борьба за укрепление национальных интересов провозглашалась альфой и омегой американской внешней политики. Интересы отдельных государств и мирового сообщества в целом игнорировались.

Недавнее развитие внутренней обстановки в США ясно продемонстрировало правильность поговорки «Не рой другому яму, сам в нее попадешь», когда синергия операций внутриполитической борьбы своеобразным бумерангом ударила по всей государственной системе «цитадели свободного мира».

Системный кризис в США с новой силой высветил порочность многолетней стратегии Вашингтона, нацеленной на безусловную реализацию своих геополитических целей вопреки существующим международным нормам и правилам за счет обострения критичности и развития глобальной нестабильности. В Госдепартаменте и Пентагоне еще раз убедились, что ядерное и подавляющее военное превосходство вовсе не гарантируют достижения целей национальной политики США: удержание лидирующего положения страны как военной и экономической сверхдержавы, обеспечение свободы действий на международной арене и беспрепятственного доступа в наиболее важные регионы. В мире появились новые центры военной силы и экономической мощи, способные бросить вызов американской исключительности. Вашингтону придется вести внешнюю политику в соответствии с новыми реалиями, требующими применения более гибких подходов, основанных на балансе силовых и несиловых возможностей. Пока страна и правящие элиты стоят на пороге реальной национальной трагедии и, может быть, гражданской войны. Как примирить и консолидировать расколотую нацию, испытывающую растущее недоверие к государственным институтам, местным органам власти?

Вверх по лестнице, ведущей вниз

Как представляется, выхода два:

• достаточно масштабная война, которая заставит нацию сплотиться вокруг властного ядра, какого бы цвета (синего демократического или красного республиканского) оно ни было. Президент России Владимир Путин в онлайн-выступлении на Всемирном экономическом форуме в Давосе заявил, что ситуация в мире складывается таким образом, что возникает реальная угроза начала борьбы «всех против всех»;
• пандемия, масштабы которой превзойдут СОVID-19, а государство будет рассматриваться как единственный защитник от заразы.

К кризису страну привела политика влиятельных групп американской элиты, извращавших государственную политику в своих интересах и в конечном итоге подорвавших легитимность власти. В период действия администрации Дональда Трампа условия для приведения политической системы в соответствие с политическими реалиями так и не сложились. Более того, стала практически невозможной дискуссия между политическими группами, а полемика превратилась в нескончаемый поток взаимных бездоказательных обвинений. Стали использоваться экономические, политические, социальные, культурно-мировоззренческие факторы, действие которых постепенно канализовалось в единую стратегию сокрушения противника, разработанную соответственно республиканскими и демократическими полисимейкерами.

Таким образом, сформировалась еще одна функция гибридной войны как внутреннего конфликта, нацеленного на перехват власти с опорой на силовые и несиловые возможности. Здесь катализаторами внутренней гибридной войны выступили технологии «цветной революции».

Недопонимание проблемы опасно

В этом контексте важно выработать правильное понимание феномена гибридной войны как одного из важных результатов изменения современных военных конфликтов, что в конечном счете поспособствует формированию теории о новом качестве конфликта в его непрерывной связи с предшествующими способами противостояния. Необходимо развернуть исследования своеобразной триады «гибридные угрозы – гибридные военные действия – гибридная война», что должно создать научную основу для осмысления и учета этого спектра понятий в доктринальных документах по обеспечению национальной безопасности России. Важным представляется изучение вопроса об использовании новых возможностей для инспирирования «цветных революций» с учетом общего и особенного в этих понятиях. Такая работа должна проводиться в комплексе мер по подготовке страны и вооруженных сил к возможным вооруженным конфликтам.

По мнению генерал-полковника Леонида Ивашова: «Сегодня военная наука действительно должна совершать прорыв. И прежде всего в области так называемой гибридной войны, которая носит тотальный характер, по сути дела ведется против всех жизненно важных сфер государства. А у нас ясности в том, что такое гибридная война, пока нет. Нет, естественно, теорий. И нет у нас стратегий контрвойны – чем и как нам защищаться в информационном поле, в образовательном поле, в научной среде, в военной среде и так далее».

Применительно к России следует иметь в виду, что разрушительную силу стратегии развала государства придают следующие факторы гибридной войны:

• нелинейный характер, поэтому относительно незначительные подрывные воздействия способны вызвать масштабные изменения, при этом охватывается вся территория государства, нет фронта и тыла;
• присущие только ей неопределенности и риски, проявление которых в существенной степени отличается от традиционной классической трактовки этих категорий;
• угрозы, используемые в борьбе за власть, рукотворного характера для исследования которых нужны новые нетрадиционные подходы;
• потребность в разработке оригинальных методов к определению объектов, против которых нацеливают гибридные угрозы;
• угрозы, используемые в различных сферах общественной жизни государства, координируются и осуществляются по стратегии, построенной на синхронизации по времени, пространству и масштабам применения;
• масштабы и интенсивность наращивания гибридного давления на объекты противоборствующих сторон требуют разработки политических тактик, чтобы не допустить превышения нормативно-правового порога и трансформации протестных выступлений в жесткое силовое противостояние;
• гибридная война не объявляется, а ее разрушительные воздействия становятся очевидными на последующих этапах, когда возможности сопротивления существенно подорваны.

Свойством многомерности в полной мере обладают гибридные конфликты неклассического характера с участием в боевых действиях вооруженных формирований негосударственных субъектов: группировки террористов, частные военные компании (ЧВК), для которых характерна размытая национальная и идеологическая принадлежность. Меняется соотношение военных и невоенных способов действий, к которым прибегают в конфликте. К невоенным средствам насилия здесь следует отнести традиционную и публичную дипломатию, правовые экономические, идеолого-психологические, информационные, гуманитарные, разведывательные, технологические и некоторые другие инструменты воздействия. Правильно выбранная стратегия позволяет достичь кумулятивного, системного эффекта.

Понятие ГВ объединяет диапазон действий противника путем комбинированного применения регулярных и иррегулярных формирований с одновременным привлечением гражданских компонентов. Для гибридной войны характерно широкое разнообразие сил и средств, сочетающих военную деятельность, снабжение ресурсами, оружием и оборудованием, информационную и экономическую войну (в виде санкций), а также реализацию проектов и программ с целью реформирования или замены правительства при искусственно созданной политической, социальной и экономической нестабильности.

За «цветной революцией» – госпереворот

Посредством ГВ создаются условия для «цветной революции», предусматривающие госпереворот и свержение правительства управляемой толпой, представленной как народный бунт. Примером такой многомерной комбинации служат события на Украине, в Белоруссии, Киргизии. Попытка дестабилизации обстановки предпринята в России. Неуправляемый характер приняли события этого года в США.

Стратегия ГВ как внутреннего конфликта определяет его целеполагание, необходимый и достаточный формат участия госструктур в операциях войны, а также вопросы, связанные с использованием для победы располагаемых ресурсов, и должна учитывать новые измерения войны:

• многомерный характер конфликта, ведущегося с использованием военных и невоенных форм воздействия с упором на идеологические средства и современные технологии управляемого хаоса;
• война построена на изнурении противника, что придает особую значимость учету фактора времени, который обусловливает достаточно высокую протяженность ГВ, что влияет на точность прогнозирования ее хода и исхода. При планировании протяженного военного конфликта особую значимость приобретают факторы «трения» и «износа» ГВ. Учет фактора «износа» крайне важен для стратегии гибридной войны, поскольку он описывает состояние элементов войны, которые в результате продолжительного конфликта близки к истощению, «удручены войной» или полностью исчерпаны;
• новое измерение войны обладает статусом и энергией отрицания по отношению к предшествующим, формирует качественную основу трансформации конфликта и обусловливает переход к новой адекватной нелинейной парадигме войны.

Последнее из перечисленных измерений описывается философским понятием «трансгрессия», фиксирующим феномен перехода в развитии явления, казалось бы, непреодолимой границы, а применительно к ГВ обусловливает ее новизну и качественные отличия от классических войн и формирование тандема гибридная война – «цветная революция».

Именно мировоззренческие проекты являются стратегической целью информационной войны (ИВ) как важнейшей составной части ГВ в культурно-мировоззренческой сфере государства. В ГВ в ее внутригосударственном измерении на роль ключевых факторов, определяющих радикальные изменения в формах и методах конфликта и формирование его нового качества, выдвинулись поляризация внутренних сил и информационно-коммуникационные технологии. Только совокупное, интегрированное воздействие этих факторов оказывает определяющее, качественное влияние на использование ГВ в качестве инструмента завоевания политической власти.

Многие измерения современных конфликтов уже встречались в практике борьбы за политическую власть в прошлом, но сейчас противоборство вышло на новый технологический уровень и приобрело иной масштаб, остроту и угрожающую актуальность. «Штурм» Капитолия как своеобразная прививка глобальной критичностью, сделанная самим автором этого концепта, рассчитанного на другие страны, оказался мощным провоцирующим фактором, потрясшим основы общественной и экономической жизни Штатов.

Развитие событий по подобному сценарию заставляет по-новому оценить возможности тандема гибридная война – «цветная революция», способному придать неожиданные трансформации количественных изменений в формах и способах управления внутренней конфронтацией в обществе, обусловивших переход от линейной парадигмы войны к нелинейной.

Александр Бартош,
член-корреспондент АВН, эксперт Лиги военных дипломатов