Дмитрий Павлов - за что расстреляли генерала?

Много лет прошло с рокового дня 22 июня 1941 года, но до сих пор историки не пришли к единому мнению: в чём причина молниеносного разгрома войск Особого Западного военного округа РККА? За послевоенные десятилетия в России привыкли считать, что причин поражения — три. Численное и техническое превосходство вермахта над Красной армией — раз; внезапное нападение немцев на приграничные советские войска и запоздавшая директива из Москвы — два; нерешительность командующего округом, генерала армии Дмитрия Павлова, приученного действовать исключительно по директивам из столицы, — три. Попробуем сами осмыслить причины трагедии 22 июня 1941 года.

Почему расстреляли генерала армии Павлова? О превосходстве вермахта

Любой читатель может убедиться, обратившись к информационным ресурсам в Интернете, что численного превосходства группа армий «Центр» над войсками советского Западного военного округа утром 22 июня 1941 года не имела. Во всяком случае обязательного трёхкратного превосходства наступающей стороны у фельдмаршала Фёдора фон Бока над генералом армии Дмитрием Павловым не было. Техническое преимущество немецких войск? По танкам: немцы бросили в бой 1712 танков, из них только 439 средних, вооружённых 50-миллиметровой пушкой. Остальные лёгкие. Ни одного тяжёлого! Советские танковые войска округа имели на вооружении 2900 танков, из них тяжёлых КВ-1 и КВ-2 117 штук и 266 Т-34, которые не имели себе равных в танковых частях вермахта. Советские лёгкие 2517 танков, технические ровесники лёгких немецких, считаются почему-то устаревшими. Вдобавок к гусеничным танкам советские войска имели ещё 479 бронеавтомобилей, по своим характеристикам не уступающих лёгким танкам.

Странный, получается, блицкриг задумали гитлеровские стратеги, при котором у наступающей стороны танков почти в два раза меньше, чем у обороняющейся. При условии, что KB и Т-34 противопоставить нечего вообще.

По авиации. Возможно, «асы Геринга» превосходили «сталинских соколов» в искусстве воздушного боя. Но против 612 немецких истребителей в воздух готовы были подняться 1043 краснозвездных ястребков. 344 немецким бомбардировщикам противостояли 413 советских. А общая численность ВВС Западного округа на 22 июня составляла 1771 самолёт, люфтваффе же имели всего 1552 машины. Причём советские историки в этом подсчёте хитрили: у немцев учитывали все самолёты, включая санитарные, транспортные, самолёты связи — то есть фактически не боевые, а в численность ВВС ОЗво включали только боевые машины (истребители, бомбардировщики, штурмовики, разведчики).

По артиллерии советская и немецкая стороны были также практически равны. Вывод: технического и тем более численного превосходства над СССР вермахт утром 22 июня 1941 года не имел.

Забытая директива

Во всех советских исторических трудах, посвящённых этой теме, а также во многих кинофильмах показано, что директива о приведении войск округа в боевую готовность №1 была отправлена из Москвы в штаб генерала Дмитрия Павлова уже в первые часы 22 июня 1941 года. Но непосредственно в воинские части поступила с опозданием. Отсюда и разгром. Историки забывают о другой, значительно более ранней директиве.

Она была отправлена из Наркомата обороны в штаб Западного округа ещё 19 июня 1941 года. В ней содержался приказ привести части округа в готовность №1 и приготовиться к отражению вероятной агрессии со стороны Германии. А утром 21 июня 1941 года Директива была отправлена повторно. Даже за сутки многое можно было успеть сделать. Так, например, нарком ВМФ адмирал Николай Кузнецов ещё 19 июня 1941 года отдал приказ флотам и флотилиям перейти на полную боевую готовность. И результат был налицо: части ПВО флота успешно отразили налёты немецкой авиации утром 22 июня, без потерь для ВМС.

О директивах 19 и 21 июня 1941 года, отправленных из Москвы генералу Павлову, стало известно из частично открытого для исследователей текста протокола судебного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР 22 июля 1941 года, на котором судья-допрашивал подсудимых: бывшего командующего округом генерала Дмитрия Павлова и бывшего командующего 4-й армией генерала Александра Коробкова. Между ними возникла даже перепалка: Павлов рассказывал суду, что директиву от 19 июня он отправил в штабы армий. А Коробков горячо убеждал суд, что никакой директивы он не получал. В итоге припёртый к стене аргументами оппонента Дмитрий Павлов, согласно стенограмме суда, произнёс: «Директиву я передал… То есть… хотел передать».

Так передал или нет? Трое суток — достаточный срок, чтобы сделать то, что хотел. Невозможно представить, чтобы командарм лета 1941 года посмел не исполнить приказ командующего округом и директиву Наркомата обороны. Логика подсказывает, что на суде в том вопросе правдиво отвечал всё же Александр Коробков. Однако расстреляли обоих.

Полный хаос

Итак, если бы части Западного округа исполнили директиву от 19 июня и встретили атаку вермахта на рассвете 22 июня 1941 года при численном и техническом преимуществе в танках и авиации, то план «Барбаросса» закончился бы в тот же день на берегах Западного Буга. А с тыла на помощь армиям генерала Дмитрия Павлова уже шли войска второго стратегического эшелона. Выходит, причина разгрома кроется в странном, если не более, поведении командующего округом генерала Дмитрия Павлова. Упрекнуть его в том, что он боялся проявить инициативу, нельзя: из Москвы дважды поступал ясный приказ, не допускавший иных толкований.

Но вот в 12 часов дня 22 июня 1941 года по радио выступил нарком иностранных дел правительства СССР Вячеслав Молотов, и все неясности рассеялись. Война! Как ведёт себя на тот момент уже командующий фронтом генерал Павлов? Как видно из его боевого графика, он покидает свой командный пункт и мечется между частями и соединениями, окончательно теряя связь с войсками и полностью утрачивая контроль над обстановкой. Хотя в первый день войны вермахт вклинился на советскую территорию не более чем на 60 километров. Не катастрофа, если хладнокровно оценить обстановку и принять профессиональные контрдействия. Не зная истинного положения дел на — фронте, Дмитрий Павлов шлёт в Москву бодрые рапорты и, следовательно, получает абсолютно неадекватные приказы сверху. Пытается их исполнить, и получается уже полный хаос.

Тем не менее приказ об отстранении Павлова от должности был подписан в Москве только 30 июня 1941 года. Что же переполнило чашу терпения и самого Сталина, и маршала Семена Тимошенко? 28 июня 1941 года немецкие части заняли столицу Белоруссии (и захватили секретный архив ЦК компартии Белорусской ССР). В Москве о падении Минска узнали из сообщения берлинского и лондонского радио, генерал Павлов либо сам ещё не знал об этом (что сомнительно), либо… не нашёл в себе духу сообщить о фиаско в Кремль (что более вероятно).

Трое суток метаний

С 30 июня 1941 года генерал Дмитрий Павлов перестал быть командующим Западным фронтом. А никакого нового назначения не получил.

И вплоть до ареста 4 июля 1941 года в Кремле не знали, что делать с экс-командующим: простить — или нет? Возможно, оттого, что сам Сталин в эти дни находился в прострации от пережитого шока. А придя в себя, вождь стал вспоминать… А чего это генерал Павлов «забыл» исполнить директивы, которые ему отсылали накануне войны? Возможно, что сам Дмитрий Григорьевич фатально ждал решения своей судьбы. Или осмысливал для себя иной выход из положения.

27 июня 1941 года начальник оперативного отдела Северо-Западного фронта генерал-майор Фёдор Трухин сам сдался экипажу немецкой бронемашины со всеми секретными документами, предварительно отослав личную охрану. И это был не единственный пример добровольного перехода на сторону противника лиц высшего комсостава РККА в те июньские дни. В связи с этим истинная роль генерала Дмитрия Павлова в событиях июня 1941 года — одна из самых зловещих тайн XX века.

Журнал: Тайны 20-го века №30, июль 2020 года
Рубрика: Белые пятна истории
Автор: Александр Смирно