Самая известная целительница 80-х : Не бойтесь, Третьей мировой войны не будет.

Целительница советских генсеков Джуна Давиташвили рассказала нам, когда в Украине наступит мир, о том, почему Россия, по ее словам, не виновата в конфликте, а еще — из-за чего не любит Аллу Пугачеву.

Будущая целительница родилась на Кубани. Окончила Ростовский медицинский техникум, получила распределение в Тбилиси, где и встретила будущего мужа, Виктора Давиташвили. Вскоре после этого перебралась в Москву, основала академию нетрадиционной медицины. В разное время пациентами Джуны были Леонид Брежнев, Илья Глазунов, Джульетта Мазина, Роберт де Ниро, Марчелло Мастроянни, Андрей Тарковский, Федерико Феллини, Борис Ельцын, Михаил Горбачев, Ванга, Григорий Лепс. В 2001 году в автокатастрофе погиб ее единственный сын, 26-летний Вахтанг. Вторым супругом Джуны мог стать Игорь Матвиенко — ныне продюссер группы «Любэ» и «Иванушек». Но она сбежала прямо со свадьбы. Поговаривают, у Джуны был роман с Тальковым. Сама она в одном из интервью рассказывала: «Я очень его любила. Он был рыцарем России. Есть маленькая правда в том, что Игорь меня любил, уважал, но я бы никогда и повода не дала на большее».

Никогда не верила в магию, хиромантию, гадания и экстрасенсов, но энергетика самой известной целительницы 1980-х Джуны Давиташвили во время нашей беседы просто зашкаливала. Сначала она грозилась… вызвать меня на «дуэль» за профессиональную настойчивость, обещала задушить, кричала и ругалась, а потом взяла и позвала в гости. Кстати, после интервью у меня резко разболелась голова, а из рук выпала посуда и разбилась вдребезги…

— Джуна, немногие сейчас уже помнят, но вы предсказали катастрофу в Чернобыле и распад Союза задолго до того, как все это случилось. Что думаете о войне в Украине? Будет свет в конце тоннеля?

— Страшно смотреть, что творится у вас. Не время воевать, убивать людей и детей. Мы должны жить не в раздорах и распрях. Самое ужасное, что страдают простые люди. Зажиточные и «жирные» сидят дома, в своей так называемой «камере», и ничего не боятся. Детей своих и близких берегут, а остальные пусть гибнут.

Всю жизнь Украина и Россия жили вместе, никогда ничего не было плохого, а сейчас превратили все это в какой-то хлам. Не знаю, о чем думал Янукович, когда был при власти. А ваши нынешние руководители? Нельзя «косить» народ и нацию. У меня столько друзей там, столько ваших детей я спасала. Нельзя так поступать с Украиной!
Сосед с соседом дружит, неужели мы так же не можем куском хлеба делиться? Нужно забыть о войнах и разборках. Вмешиваются другие национальности и устраивают такие кровопролития. Будущее есть. Но разве его нужно делать на горе и слезах?

— Что говорит ваше предчувствие: как нам всем жить дальше? Многие пугают, что и до Третьей мировой недалеко…

— Не хочу говорить против Америки, потому что я интернациональный человек, но кому-то это нужно было. Но только не России. Поверьте мне. Даю вам честное слово! Моя интуиция меня никогда не подводит. России нужен мир, тишина и покой. Мое предчувствие говорит о том, что когда доведут все до полной кондиции, война остановится. Но только до полной! Третьей мировой войны не будет. Категорически! Думаю, закончится это скоро.

— До начала интервью вы сказали, что сейчас ведете образ затворницы. Это осознанный шаг?

— Я не хочу общаться с внешним миром, он мне противен. Когда-то меня ценили, а теперь нет. Вот говорят, что я чуть ли не покерша, в казино играю. А я из своей квартиры не выхожу! Я художник, скульптор, писатель, поэт, конструктор-изобретатель, весь мир объездила. У меня столько всего было в жизни. В Белом доме была, в Голливуде. Людей лечу, приборы делаю. Как они смеют меня охаивать?

— Вот как раз об этом хотела вас спросить. В разгар этого лета ваше имя оказалось в центре скандала. Вас обвинили в том, что вы на Арбате, в доме, где сами живете и где находится ваша «Академия альтернативных наук», открыли нелегальное казино. Грозились завести уголовное дело… Чем все закончилось?

— Как вы думаете, — я с утра до ночи работаю с пациентами, потом иду рисовать, скульптуры делаю, неужели на старости лет я бы пошла играть в казино? Это все неправда. Конечно, обидно, завистники кусают. Причем все это делает… Алла Пугачева, которая захотела выжить меня с Арбата.

— Вы думаете, что АБ хочет отнять ваше помещение для своей музыкальной школы Future star на Новом Арбате (год обучения в ней стоит 10 тыс. евро)?

— Я не знаю зачем оно ей — я не интересуюсь. Но здание у меня на Арбате большое — 1300 кв. м, и я уверена, что она хочет его отнять.

— А почему вы решили, что это именно Алла Пугачева? Вам звонили от ее имени?

— Больше некому. Ко мне люди приходили и прямо говорили: она тебя выживет. Сама я с Аллой не разговариваю с 1986 года. Но этот номер у нее не пройдет!

— И это все после вашей драки, о которой до сих пор в кулуарах вспоминают? Будто Пугачева предлагала вам выпить «штрафную», вы отказывались, а потом в сердцах схватили пепельницу и ударили Примадонну… Вы не хотите помириться, найти компромисс — дело же давнее…

— Никогда в жизни! Она неэтично себя повела. Не хочу даже думать и говорить о ней. Мне жаль, что об этой истории и так много говорили… Я и сама до сих пор не понимаю, как такое могло случиться. Алла меня тогда за волосы схватила: «Пей, говорю!» В компании было тогда 13 человек, а я одна — выбила дверь с тремя замками. Честно, думала, что я Аллу убила той пепельницей… Девочка моя, у меня же черный пояс по карате… Но я не вредный человек. А помириться как? Я же сама не могла к ней прийти и сказать: «Давай помиримся?» Скажем, приду, а она спросит: «Кто такая? Зачем пришла?» Когда встречались, она обходила меня стороной. Как-то пригласила на день рождения телеграммой, но меня в Москве не было. А она об этом не знала… Это помещение — моя частная собственность, так что права у меня его забрать они не имеют. В казино, кстати, тоже Алла сама играла, и решила мне этим отомстить.

— Как вам удалось заполучить здание в таком элитном историческом районе, в самом сердце Москвы?

— Когда-то большая часть этого дома была полуразрушена, меня заставили достроить четвертый этаж, я и достроила, и государство отдало мне часть здания в частную собственность. А половину, которую я еще не выкупила, отдали мне в аренду. Когда случился этот скандал, арендную плату повысили, потом решили отнять, а сейчас опять оставили. Кстати, внизу у меня еще бойлерная находится, 240 кв. м, но за нее я тоже плачу, хотя питается этим весь Арбат.

— Современное кино возвращается к байопикам — биографическим лентам. Среди огромного списка новинок собираются снять 12-серийный фильм «Джуна». В режиссерах значится Вадим Островский. Вашего благословения спрашивали перед стартом?

— Разрешение брали. Ради Бога, пусть снимают, мне все равно, что из этого всего получится.

— Вас возносил весь мир, вы лечили самых влиятельных людей, генсеков. Из тех богатых и знаменитых к вам никто нынче не обращается? Есть рядом друзья-товарищи?

— Их много. Не обязательно говорить имена. Они меня ценят и уважают. Из Голливуда приезжают. А друзья есть, но у меня даже нет времени куда-то выйти. На кладбище к сыну съезжу, а так — дом и работа. Это все, что у меня есть.

— На что вы сейчас живете?

— Рисую картины, у меня большая галерея. И я ею дорожу, она мне очень важна. Зарплата мне идет 70 тыс рублей (почти $2 тыс.— Авт.) от государства. Что еще нужно? Спасибо нужно сказать. К тому же, я работаю, у меня пациенты. Кто даст одну, кто две, кто три тысячи рублей. Но я вылечиваю людей. Сколько я из Украины с сахарным диабетом вылечила! И детей, и взрослых. К этому — я конструктор, сама конструирую свои медицинские приборы. У меня 20 государственных патентов.

Никогда не назначаю цен своим пациентам за лечение. Я же не голодная, и к тому же одна. Я музей строю, вот там для людей будут мои картины и скульптуры. Сейчас просят: «Джуна, продай статуэтку». Пятьсот тысяч рублей предлагают за нее. Но я не продаю. Зачем? Я люблю свои картины и скульптуры. Еще ни одну картину не продала. Музей открою в своей же академии. Мне, кстати, уже заказали большую скульптуру святой Марии. Вот буду сидеть, ваять, уже половину сделала.

— Не так давно вы отметили 65-летний юбилей. Вы много лет занимались темой бессмертия, а сами хотели бы жить вечно?

— Когда я вхожу в свою галерею, забываю, сколько мне лет. Когда мой сын погиб, я в первый же день сказала: «Господи, не бери мою жизнь! Дай возможность, чтобы я дом убирала и цветы сажала». Обидно будет, если я умру, и некому будет сыну цветы отнести. Пока жива-здорова, значит, все нормально.

— А когда у вас что-то болит, вы лечитесь собственным методом или обращаетесь к традиционной медицине?

— Я тоже сажусь на аппараты, которые сама создаю. Иногда бывает, если в животе что-то заколет, могу но-шпу выпить, анальгин, а так — нет. Все заболевания я считаю вирусом и уверена, что от них можно избавиться. В скором времени наука придет к тому, что будут излечивать СПИД и онкологию. Я создаю прибор, который увеличивает биологическую температуру в организме человека, он убивает вирусы. Я, уходя, не уйду. Потом будут много говорить обо мне. Наш дом все равно там, наверху, поэтому нужно оставить такой след, чтобы вечно жить в душах людей.

— В СССР ходило много легенд о вашем богатстве. А когда вам лучше жилось: сейчас или при советской власти?

— Никогда богатой не была. Я богата духом, мыслями, думаю о том, что делать во благо будущих людей, нашей планеты. А вот завистников очень много. Как жила при советской власти, так и живу сейчас. На чужой каравай рот не разину. Что своим трудом сделаю — за то и отвечаю.

Если даже весь мир, правительство и ученые скажут, что Джуна — это новая эра в науке, простой люд этого не поймет. Многие думают, что Джуна — это колдунья, ведьма. Но фокусы, которые делают экстрасенсы, мне не нужны.

— Правдали, что ради вашей безопасности в советские времена закрепляли за вами личную охрану, с которой вы все время передвигались?

— Я ездила на ЗиЛах, «Чайках», потом на «Волге». Все время с телефоном. Со мной всегда было четыре человека из КГБ, и столько же из милиции. Они меня сопровождали даже за границей, ничего такого в этом не было.

— А сейчас как передвигаетесь по городу?

— Я в Москве сколько лет живу, а даже города не знаю, кроме своей улицы. Друзья возят. Они же мои сотрудники, которые по 30 лет со мной работают. Мы деремся, ругаемся, но все равно вместе.

— Вы дружили с другом болгарской провидицы Ванги. А ее вам лечить не приходилось?

— Другом Ванги тогда был министр геологических раскопок, он ко мне привез свою дочь, у которой была мышечная миопатия. А Вангу я лечила много раз, у нее давление было. Это было еще в 1982 году. Мы дружили и по телефону много общались.

— А из украинских политиков к вам кто-нибудь обращался за помощью?

— Обращались, но я побоялась и не поехала. Кто они, сказать не могу. Это врачебная этика. Но это известные люди, которых я уважаю.

— Вы начинали свою карьеру практически с низов, многие фрагменты вашей биографии и сейчас неизвестны…

— Я две недели официанткой работала, белье стирала. А что, надо было воровать? И сиротой была. Зачем это скрывать? Сейчас девушки-путаны ходят, продают себя, всю грязь собирают: хламидиоз, трихомониаз, молочницу, стафилококк. А я помню, еще, когда девчонкой была, уже знала, что мне нужно девушкой замуж выйти. Так воспитана была. Я и замуж-то вообще выходить не хотела. Если бы в Грузию не попала, так и не вышла бы замуж за референта Шеварднадзе. Меня отправили туда отработать после кинотехникума. А потом поступила в медицинский университет при железнодорожной больнице, потом университет психологии.

— У вас много было романов, почему снова замуж так и не вышли?

— Моя миссия — быть матерью, и все. Замуж и сейчас не собираюсь, мне это не нужно. Не люблю, чтобы кто-то командовал мною, говорил, когда мне ложиться спать, когда вставать. Это не для меня. У меня целый мир, и я им довольна. Я знаю мужчин с разными заболеваниями…

Мужчина — хрупкий цветок, за ними только ухаживать, смотреть, чтобы он налево не ходил, заразу не приносил, чтобы и дети хорошими рождались. Цветок, который нужно поливать, не кричать: «Ты где был?!» А то у него и любовь пропадет. Дружить с мужчинами — я дружу, всегда помогаю, направляю, но я брезгую мужчинами. Должны быть родственные души, чтобы найти друг друга.

— Говорят, что вы лично были знакомы даже с американскими гангстерами. Как пересеклись ваши пути?

— Был один человек. Он пригласил меня, чтобы я его обувь рекламировала. Я рисовала эскизы на босоножки, туфельки. В качестве гонорара он мне заплатил $10 тыс. И в рекламе потом снялась, хотя очень не хотела.

— Когда-то ходили слухи, что вы что-то делали со своим лицом, чтобы не стареть. Пластические операции одобряете?

— Вообще-то я невзрачная. От некрасивых откатилась, а до красивых не докатилась (смеется). Всегда говорю: «Симпатия кладет на лопатки красоту». Душа должна быть. Пластика — это как рана, которую зашили, а она зажила. Один раз в жизни мне пришлось согласиться на пластику. Будучи студенткой, я была велогонщицей. И вот, каталась на велотреке. Рядом со мной ехала чемпионка, мы с ней на дорожке, пошел сильный ветер, и мы обе вырвались вперед. Мы ехали, и я перчаткой зацепила передний тормоз… В общем, летела я по бетонированной дороге метров 10 где-то… Скула с левой стороны раздвоилась. Пришлось выпрямлять, половину выпрямили, а половина так осталась. Но она незаметная, потому что у меня скулы сами по себе есть.

Кстати, однажды в юности я еще и по скуле получила. Мы жили с четырьмя студентками в одной комнате в общежитии, была там такая девушка Валя. К ней приехала мама, хотя при всех она ее тетей называла, мы даже не знали точно, кем она ей приходится. Когда они сели поужинать, я даже из комнаты не выходила, чтобы не думали, что сижу, потому что есть хочу. Хотя на пшенке и сухарях тогда сидела, что такое чай, даже не знала, был только кипяток. И вот ее мама меня спрашивает: «Почему с Валей так плохо?» «По-моему, она три месяца как беременна», — выдала я. Вот и получила. Мать не знала, хотя девчонки были в курсе. Она спрашивает, а я говорю: «У нее токсикоз, не нервируй ее». Начался скандал, и она ударила меня по лицу…

— А каким блюдом можно вас удивить?

— Я люблю в йогурт положить тростникового сахара, потом накрошить туда горбушку черного хлеба, размешать, дать немного настояться, и можно кушать. А после йогурта возьму опять горбушку хлеба, дольки лука и чеснока посмаковать. Люблю мед с маслом, сало украинское. Мне его всегда из Украины при случае знакомые привозят.

— О своей книге мемуаров не задумываетесь? Не сомневаюсь, что ваша исповедь возвела бы ее в бестселлер.

— Не знаю, посмотрим… Пока некогда этим заниматься. Но если выпущу, назову их «Исповедь под радугой». Напишу в них о своих хулиганских подвигах.