Как де Голль зачистил пособников Гитлера

Как известно, войны и политические передряги в разных странах дают возможность пришедшим к власти силам расквитаться с оппонентами. Не стала исключением и Франция, где после освобождения страны от немцев начались масштабные политические чистки, затронувшие как прямых пособников нацистов, так и более широкие слои населения. Где-то расправы были жестокими, но в целом страна вышла с минимальными потерями…

Чистки пособников нацистов во Франции. Самосуды и расправы

Как мы помним из истории, в годы войны Франция была разделена немцами на оккупированную территорию на севере и «свободную» марионеточную часть на юге со столицей в небольшом городе Виши. История страны свободы, равенства и братства в те годы весьма неоднозначна.

С одной стороны, были генерал де Голль и другие храбрые бойцы Сопротивления, а с другой — откровенное или молчаливое пособничество немцам. Можно сказать, что Франция сыграла за две команды, но в результате оказалась в лагере победителей.

Главное, что страна осуществила финальный «дипломатический переворот» вовремя, в отличие от той же Италии, поэтому и получила место в Совбезе ООН. Ещё в 1943 году «альтернативное правительство» де Голля объявило о том, что будет зачищать Францию от коллаборационистов и гитлеровских пособников.

Начали с колоний, где де Голль укрепился до высадки во Франции, — к концу 1943-го по обвинению в сотрудничестве с немцами были арестованы 352 француза и 233 араба; также там интернировали 203 человека, состоявших в определённых коллаборационистских организациях.

Однако первые официальные процессы непосредственно в метрополии стартовали только в начале 1945 года. Однако сразу после высадки союзников в Нормандии в 1944 году у местного населения получила распространение практика самосуда.

Например, во Франции, как и в других европейских странах, после войны происходили гонения на женщин, добровольно или принудительно сожительствовавших с немцами. Наиболее популярным методом наказания было остригание жертвы и провод её в таком виде по главной улице. Официально известно о примерно 20 тысячах француженок, подвергавшихся публичному унижению после отступления сил вермахта, но реальные цифры могут быть значительно выше. Конечно, официальные власти такое поведение не одобряли, хотя и не особо вступались за «немецких подстилок», понимая важность происходящего: население в низах могло выпустить пар и снять какое-то напряжение.

Значительно больше новые французские власти беспокоила волна самосудов и убийств на местах. За первые несколько месяцев, прошедших с момента высадки в Нормандии, во Франции во внесудебном порядке было убито 4500 людей, подозревавшихся в коллаборационизме.

При этом установить степень их реальной вины не представлялось возможным. Террор на местах во французской провинции становился обычным делом.

Реально во Франции одновременно с освобождением от немцев происходила замена одного режима другим, и такие процессы всегда сопровождаются ростом числа расправ и криминальных разборок под видом борьбы с «врагами народа».

Например, в Коньяке местного шефа полиции Авеля Бонне, героя Сопротивления, похитили и пытали до полусмерти коммунистические боевики в отместку за то, что ещё в 1919 году он арестовал нескольких их соратников.

Резко усилился и прессинг аристократии, немалая часть которой, между прочим, была на стороне Сопротивления. Например, неизвестные похитили и без доказательств казнили графа Пьера де Кастельбаяка и Кристиана де Лоржери. По Парижу уже гуляли слухи о том, что на юго-западе страны полным ходом развивается революционный террор, прямо как когда-то во Французскую революцию.

Государство действительно теряло монополию на применение насилия, чего оно допустить никак не могло. На тот момент легитимности у де Голля в глазах граждан Франции было не так много, как может показаться, поэтому прочно утвердиться в стране можно было только активными мерами, а там уж война и победа в ней всё спишут.

Поэтому процесс поиска и назначения виноватых быстро взяли под контроль и бюрократизировали. Позиция самого де Голля выражалась его же словами: «Франции нужны все её сыновья».

Люстрация

За коллаборационизм официально было казнено только 770 человек — намного меньше, чем было убито в результате самосуда. В тюрьму отправили 38 тысяч человек, и большая часть из них вышла на свободу после амнистии 1947 года. Оставшиеся 1,5 тысячи выпустили после амнистии 1951-го.

Значительно более широким было использование так называемого национального понижения — наказания, введённого в судебную систему после того, как в законодательство ввели понятие «национального бесчестья», которое охватывало всех коллаборационистов. Основания для этого обвинения были следующие: пост в кабинете Виши; исполнительные должности в министерстве пропаганды или ведомствах, связанных с «решением еврейского вопроса»; активное участие в провишистских демонстрациях; факт членства в коллаборационистских организациях.

И если с первыми двумя пунктами всё понятно, то с другими у следователей и судей возникали серьёзные проблемы. Человек мог ходить на митинги просто для «галочки», укрывая у себя еврейских соседей.

Работала система также очень избирательно. Например, «национальное понижение» счастливо миновало Мориса Папона, бывшего начальника полиции Бордо, отправившего в концлагеря больше 1,5 тысячи евреев — впоследствии он занимал высокие посты в полиции деголлевской Франции.

Но другим повезло меньше. Национально понизили 49723 жителей страны (из общей массы в 124751 соответствующее дело, рассмотренное французскими судами). При этом длительность наказания варьировалась от 5 лет до пожизненного и определялась для каждого случая индивидуально.

Здесь мы можем увидеть, что на «технических» должностях новая администрация вела себя максимально корректно, хотя каждое дело разбиралось очень тщательно.

Того же Папона, скорее всего, не «проглядели», а решили оставить как специалиста в своём деле. Масштаб расследований и степень проработки говорят о том, что французское правительство всерьёз воспринимало потенциальную угрозу со стороны профессионалов, работавших при Виши.

Сильнее всего (в процентном соотношении) суды «проехались» по политикам. Причём именно по высокопоставленным лицам. Например, из 506 дел французского МИДа наказания получил каждый шестой. При этом самая высокая «политическая смертность» была среди послов (2/3 от их общего числа), следом шли служащие посольств (2/5), затем советники (1/4) и генеральные консулы (1/5). Из 639 процессов над сенаторами, депутатами и госсоветниками только 1/3 окончились возвращением им прежнего статуса.

Новая власть зачищала политическое поле.

С армией дело было несколько проще — «чистка» началась ещё в Северной Африке, где де Голль создавал верную ему армию «Свободной Франции». Тем не менее львиная доля французского офицерского корпуса досталась вишистской администрации. После занятия Франции новые власти отменили все решения о повышении офицеров при режиме Виши и создали комиссию по чистке офицерского корпуса.

Из 10270 офицеров, чьи дела были рассмотрены комиссией, 2570 были уволены, а ещё 650 были отправлены на пенсию.

Для этих чисток имелись серьёзные основания: в годы, предшествующие освобождению, Франция (а так уж получилось, что режим Виши управлял большей частью страны и почти всеми её колониями) довольно резво воевала против сил союзников, в частности, на Ближнем Востоке.

Так что не все из офицеров старой армии были довольны сменой режима. Но также важно помнить о том, что в рядах «Свободной Франции» сделало карьеру очень много людей. Поэтому даже без «отягчающих обстоятельств» в виде коллаборационизма старого офицерства в интересах де Голля было расчистить дорогу близким соратникам к их дальнейшему продвижению в армии.

Неофициальная политика наказания сводилась к тому, чтобы отправлять коллаборационистов из числа армейских офицеров служить в Индокитай, где только начиналась большая война против вьетнамских бойцов за независимость. Там же, кстати, можно было встретить немало ветеранов вермахта в рядах Иностранного легиона.

План сработал

Ещё одна сфера люстрации — чёрный рынок. На этом в годы Виши делались огромные состояния, и голлистская администрация не преминула воспользоваться таким хорошим поводом пополнить свою казну. Со всякого рода спекулянтов и бизнесменов, заработавших в годы войны, администрация де Голля собрала хороший финансовый урожай.

В свою очередь осуждённые тоже не сидели сложа руки и даже объединялись по профессиональному признаку (одной из самых больших организаций был Союз защиты прав бывших госслужащих). Они отправляли петиции в ООН с целью защитить свои права.

Их деятельность в немалой степени повлияла на смягчение позиции французских судов и французского правительства, которое понимало шаткие основания идеи «понижения».

Сама идея суда над коллаборационистами во Франции рассматривалась новыми французскими властями как очень тонкий вопрос. Ведь в случае Виши речь шла о правительстве, которое имело дипломатическое признание таких игроков, как США, — то есть реальным оккупационным режимом его назвать сложно.

Реальный масштаб франко-немецкой кооперации был гораздо больше, чем можно решить на основании приговоров. Но коллапс любого режима (особенно недемократического) приводит к возвышению одной группы населения за счёт другой, и вся Франция во главе с де Голлем искала козла отпущения.

Но нельзя сказать, что процесс назначения виноватых бы спонтанным. К чисткам подготовились очень основательно — многие досье были составлены ещё до освобождения страны. Разбирались дела тоже серьёзно. Хотя кто-то, как мы отметили выше, в силу своих профессиональных навыков оказывался стране нужнее, чем другие.

Можно сказать, что де Голль не просто одолел вишистов в противоборстве, а объявил их нелегитимными — в результате в стране до сих пор выбита опора из-под ультраправых политиков, которые никак не могут получить политические очки. При этом во внутреннем устройстве Франции новые власти ничего особенно менять не стали.

В свою очередь национальное понижение — это очень интересный опыт масштабной зачистки остатков смещённого режима, но при этом с минимумом кровопролития и без полномасштабной гражданской войны. В принципе, сегодня этот рецепт может повторить любая страна мира, которая недавно пережила стремительную смену режима.

Источник: издание Запретная история №11(104), июнь 2020 года
Рубрика: история второй мировой
Автор: Кирилл Кузнецов