Забыть всё. Как наука научилась редактировать наши воспоминания

Наша память избирательна и очень субъективна. Какие-то неприятные воспоминания мы подсознательно подавляем, а некоторые картинки из прошлого изменяются в нашем представлении под воздействием настоящего. Часто это происходит непроизвольно, но что было бы, если бы мы могли намеренно избавляться от некоторых воспоминаний? Ведь в то время, как хороший опыт может воодушевить человека, плохой вполне может его полностью сломать (особенно в случае развития посттравматического синдрома). О том, какие возможности для контроля над воспоминаниями нам предлагает современная наука и как мы сами без воздействия медикаментов управляем своей памятью, рассказывает в статье на Aeon научный журналист Лорен Гравитц.

Интересно, что люди совсем не обязательно хотят иметь возможность вырезать из своей памяти негативный опыт. Например, в 2010 году Элизабет Лофтус из Калифорнийского университета в Ирвайне (США) проводила исследование, в ходе которого спрашивала у переживших насилие людей, считают ли они, что им должна предоставляться возможность редактировать свою память, и если да, то хотели бы они это сделать. Оказалось, что почти из тысячи участников только 54% признали необходимость иметь такой выбор и лишь 18% захотели бы им воспользоваться.

В 2000 году нейробиологи из Нью-Йоркского университета исследовали реакцию грызунов на воспоминания, вызывающие страх. Они привили крысам ассоциацию определенного звукового тона с умеренным ударом тока, и когда животные слышали его, то замирали в страхе. Однако, когда в миндалевидное тело каждой из подопытных крыс (а оно отвечает как раз за формирование памяти, связанной со страхом и эмоциональными впечатлениями) был введен препарат, предотвращающий образование белка и им снова транслировали тот звук, но уже без удара током, они навсегда перестали чувствовать страх при пробуждении этого воспоминания. Дело в том, как пишут ученые в своем исследовании, что преобразование новых впечатлений (кратковременной памяти) в долговременную память – этот процесс называется ее консолидацией – подразумевает синтез белков в нейронах мозга. Нарушение этого процесса означает, что воспоминания исчезнут.

Лекарство, которое вводили крысам, нельзя использовать на людях, поясняет Гравитц, однако его вполне можно заменить тем же пропранололом. Уже сейчас этот препарат принято давать пациентам, страдающим от посттравматического синдрома. Пропранолол (также известный как анаприлин), который прописывают при проблемах с давлением, – это вещество, блокирующее бета-адренорецепторы. Если его дать пережившему несчастье человеку в течение нескольких часов после произошедшего, он снизит реакцию на полученный стресс. Более того, пропранолол способен повлиять и на реакцию человека на последующее проигрывание негативных воспоминаний о случившемся.

Психолог из Университета Макгилла (Канада) Ален Брюне обнаружил, что, если дать пропранолол человеку, страдающему посттравматическим синдромом, и попросить через час записать на бумаге свою историю, окажется, что люди больше не чувствуют негативных эмоций, связанных с тяжелым пережитым опытом. Судя по всему, объясняет Гравитц, пропранолол блокирует действие гормона норадреналина, нейромедиатора, стимулирующего консолидацию эмоциональной памяти в мозге. Получается, что хотя сами воспоминания и остаются, человек больше не помнит ужас, который они ему внушили.

Так как мозг человека по определению запоминает более яркие эпизоды, особенно негативные, и легче забывает более простые моменты, мы должны были научиться хоть как-то справляться с тяжелым опытом и без внешней помощи. Согласно теории Майкла Андерсона, нейробиолога из Кембриджского университета, мы достигаем этого благодаря практике retrieval suppression, то есть подавления воспоминаний. Как объясняет Гравитц, намеренно отвлекаясь от неприятных картинок из прошлого (что есть зона ответственности префронтальной коры головного мозга), мы предотвращаем их консолидацию в гиппокампе (который отвечает за фактическую память).

По поводу того, правильно ли это – подавлять воспоминания, можно спорить долго. Сам же Андерсон считает, что это не так уж и плохо (в этом с ним, возможно, мог бы поспорить Зигмунд Фрейд и многие другие психоаналитики). По мнению же Андерсона, уделяя излишнее внимание неприятным воспоминаниям, мы обеспечиваем себе их «компанию». А это уж совершенно ни к чему.

Из участников исследования лишь 18% захотели иметь возможность редактировать память

Исходя из своих исследований, он сделал вывод, что подавление воспоминаний снижает и их влияние на дальнейшее восприятие человеком действительности. В ходе одного эксперимента Андерсон показывал участникам картинку в паре с определенным словом. В случае, когда слово было выделено красным, участники должны были подавлять воспоминание о прикрепленном к нему изображении. Впоследствии ученый представлял их вниманию следующую картину: объект постепенно появлялся на экране, на котором изначально был визуальный шум, и человек должен был сказать, когда у него получится идентифицировать этот объект. Оказалось, что участникам было сложнее распознать именно те предметы, изображения которых шли в паре с красными словами.

Используя такой же метод (он называется «think/no-think», «думай/не думай») в одном из последних своих экспериментов, Андерсон определил явление, которое назвал «amnesic shadow» (в переводе – амнезийная тень). Оказалось, люди не только не помнят тот предмет, который подавляли в своей памяти, но также и те, что шли до и после него. Это объясняет, почему жертве несчастного случая бывает сложно вспомнить обстоятельства, при которых он произошел, замечает Гравитц.

Она сама испытала на себе последствия этого эффекта. Гравитц рассказывает, что, к сожалению, практически не помнит своего отца и даже то, что помнит, кажется, во многом выдумала. Все дело в том, что ее отец впал в беспамятство из-за тяжелой болезни, и в какой-то момент Гравитц стало слишком тяжело вспоминать те времена, когда он был еще здоров. Она сознательно вытесняла эти картинки из памяти и старалась никогда о них не думать, таким образом практически отредактировав свои воспоминания.

Возможно, научный прогресс принесет нам более действенные методики и препараты для редактирования памяти, чем те, что есть сейчас (и частично описаны выше). Хорошо это будет или нет, однозначно трудно судить. Помочь человеку забыть преследующий его кошмар из прошлого – это великое дело и в некоторых случаях даже спасенная жизнь. Сама Гравитц больше не пытается воссоздать потерянные воспоминания, она смирилась со своей новой реальностью и видит свою личность именно такой – с пробелами в одной из самых важных глав книги ее жизни. Но не стоит забывать, что на вопрос, делают ли воспоминания человека тем, кем он является, каждый из нас должен найти свой ответ.

Анастасия Зырянова