Некрономикон бабы Дуни

Миновали 70 лет лютого материализма с его идеалами, и возродилось внимание к магии во всех ее проявлениях, в том числе к некрономике. Пришли к этому и от неосуществимости прежних идеалов. Какая-нибудь активистка теперь не затруднялась объявить себя потомственной ведьмой (в чем, возможно, была и недалека от истины).

А вчерашний деятель идеологического фронта оказывался вдруг дипломированным «колдуном шестой категории» и теперь снимал порчу с прежних товарищей. Появлялись, конечно, и настоящие экстрасенсы, которым приходилось разбираться по мере своих экстрасенсорных возможностей в этом хаосе.

Экстрасенс Петр Андреевич Зарубин (ныне проживающий в Калифорнии) в 1990-е годы вел в Питере семинары по истории мистики. Он объяснял различия между Парацельсом и Палладино, Калиостро и Кастанедой. Как настоящего экстрасенса, его интересовали возможности внутреннего мира человека влиять на внешний мир, что, собственно, и называлось всегда колдовством.

Многие приходили к нему со своими историями о старых зеркалах, показывающих невесть что в определенные дни, о «барабашках» на антресолях. Кое-что подтверждалось, а что-то разоблачалось. На семинарах он приводил эпизоды из своей практики.

СВЕТ НА ЧЕРДАКЕ

Подошел к нему как-то тракторист Николай из поселка Рапполово (Всеволожского района Ленинградской области). Парень унаследовал от бабки дом и не знал теперь, что и делать. Баба Дуня слыла чернокнижницей, и на чердаке осталась старинная немецкая книга, которую она даже показывала кое-кому, когда бывала навеселе.

Рапполово

Книга хранилась в клетушке, которую сколотил для нее дед, когда привез этот трофей из Германии. Кто тащил после войны аккордеон, а кто машинку швейную... Иной особист раздобудет и движок от «опель-кадета»... Двадцать шесть лошадиных сил!

Неизвестно почему, но дед уверил себя, что и в книге какая-то сила, и что ее — навроде лошади — тоже можно как-то запрячь. И навеселе баба Дуня как бы и запрягала... Если допоздна горит на чердаке керосинка, то в Рапполово что-то произойдет не вполне естественным образом.

По области дожди, в Рапполово солнце, или наоборот. В деревне ничего не утаишь.

Потерял мужик, вернувшийся с войны контуженым, хлебные карточки, без которых тогда семье хоть пропадай. Пошел к бабе Дуне — жена заставила. Не могла бы та помочь? Могла. Поговорила с ним, да и пошла на чердак, всю ночь там просидела — свет горел, следили люди. И утром нашли карточки там, где быть их никак не могло.

Могла баба Дуня поговорить и с погибшим, когда просила вдова.

Приходили вечером, когда совсем уже начинало темнеть. Поднимались на чердак, там, в клетушке, книга колдовская, завернутая в рогожу, как запеленатая. Баба Дуня разворачивала ее осторожно, словно опасаясь потревожить кого не надо.

Переплет грязно-желтый, на коже вытиснены угловатые буквы, такие странные, что словно и не человеческая рука их вдавливала. Из книги хвостик высовывается, тоже кожаный. И внутри буквы — будто и не похожи на буквы, острые, с очертаниями ломаными, китайская грамота какая-то. Сперва в каждой строчке крупное слово, а под ним много мелких. Точно — заклинания.

Баба Дуня грамоту вообще недолюбливала. Да читать тут было и без надобности... Она над страницами ладонями водит, прислушивается к чему-то, листает их туда-сюда, ищет нужную.

Прислушается, да и заговорит со вдовой — словно за мужа. Одной тетке, у которой муж пропал без вести, баба Дуня сказала, пролистав книгу, что муж не погиб, и она — не вдова. Тетка решила ждать — и дождалась.

БОМБА

И в наше время баба Дуня по фотографии — полистав книгу — определяла: среди живых человек или среди мертвых.

Николай догадался, что книга — тот самый Некрономикон, «Книга мертвых». Про нее они смотрели фильмы в видеосалоне, после которых местные, старательно выговаривая, произносили неслыханные прежде в поселке слова: «полтергейст», «экзорцизм», «эктоплазма» и прочие «розенкрейцеры». Теперь понятно было Николаю, почему у бабкиной книги цвет такой странный — потому что «из человечьей кожи».

И после фильмов здешние так и стали называть книгу — кто помоложе — Некрономикон, а кто постарше — тому и не выговорить. Когда бабка померла, Николай хотел было забраться в клетушку и полистать Некрономикон, да не решился. Наверное, в «Книге мертвых» и бабка как-то теперь учлась, где-то там и вписана.

Да и можно ли в таком доме жить, спрашивал Николай у Зарубина, если на чердаке Некрономикон в рогожку завернут? Бабка с книгой как-то ладила, а жена Николая относилась ко всему этому нервно. Мол, наколдовал бы по этой своей книжке что-нибудь нужное — холодильник приличный или телевизор, как в видеосалоне, а потом избавился бы как-нибудь. А то еще придет за ней кто-нибудь совсем нездешний. Такого они тоже насмотрелись... Но даже выкидывать или сжигать такую книгу —чревато! Как будто бомба с войны на чердаке застряла.

«Ну, если это бомба, — пошутил Зарубин, — то, значит, я сапер. Может и обезврежу».

ЗАКРЫТЫЙ ПОРТАЛ

Зарубин знал, конечно, что Некрономикон придумал писатель и мистик американец Лавкрафт. По легенде, у книги был прообраз... Хотя мало ли, в конце концов, что мог добыть русский солдат в Германии? Мало ли какие архивы, недоступные годами, а то и веками, вдруг оказались доступны солдату?

Поехал Петр Андреевич в Рапполово разбираться с местным Некрономиконом. Вместо миноискателя — он сам... Если какая-нибудь энергия есть — должен почувствовать.

У дома какая-то странная аура. Николай впустил Зарубина, а сам в сторонке, дескать, не помощник в чудесах. Похоже, мысленно перекрестился.

Вот она, книга, во всей своей тайне!

Может, и не зря ехал. Он не раз размышлял о том, что какой-либо предмет иногда начинает излучать некую силу, впитав обращенную на него энергию многих людей. Вроде того, как накапливается сила в аккумуляторе. Таковы, наверное, намоленные иконы, на которые изливалась духовная энергия многих верующих. Но с этой книгой контактировала лишь баба Дуня. Вроде бы маловато, но ведь какие только бабы Дуни не встречаются на Руси.

Наклонившись над книгой, Зарубин почувствовал как бы портал: «Точно бомба, того гляди, сдетонирует».

И вдруг пропало напряжение, словно бы что-то выдернули из розетки. Портал закрылся.

Да какие тут чудеса! Книга старинная, век, похоже, XVII. На коже тиснение готическим шрифтом. Но это просто немецкий старинный словарь.

Однако чудеса не закончились! Такие хорошие деньги дали Николаю в «Старой книге» на Литейном за старинную книгу, что он купил шикарный холодильник.

Петр Андреевич рассуждал на семинаре:

«Вероятно, есть такие силы, которые существуют где-то как бы в иной реальности. По какой-то причине эти силы ищут возможность проникнуть к нам. Если человек дает им такую лазейку — они тут как тут. Как удается с ними поладить — другой вопрос. Кому-то удается, наверное, и в самом деле «запрячь» их.

Вот и бабе Дуне, судя по всему, отчасти удалось. Но такая лазейка хрупка. Немецкий словарь работал неким порталом, пока было неизвестно, что это просто словарь. Баба Дуня своей уверенностью в тайных свойствах книги, сама того не ведая, открыла этот портал и поддерживала многие годы.

Но грубое знание о практическом приложении вещи очень часто разрушает тонкие сферы. Вот так, бывает, подходит человек к тайне и уничтожает ее, как в нашем случае. А иной потом еще и говорит, что тайны-то и не было».

Максим СИВЕРСКИЙ