Благодаря кино и Интернету разведчик сегодня кажется кем-то вроде культуриста. Но в реальной разведке появление «быка» с набором всевозможного оружия и всеми приёмами силовых единоборств напоминает слона в посудной лавке. Успешная разведдеятельность подобна тихому муравейнику, где каждый вносит свою крупицу в копилку разведданных…

Наружка Госбезопасности

Одними из вездесущих «муравьёв» спецслужб, собирающих необходимую информацию, были и остаются сотрудники наружного наблюдения. Их называют «наружкой», или «топтунами».

401 школа КГБ в Ленинграде

В СССР «альма матер» сотрудников наружного наблюдения была Ленинградская школа КГБ №401. Правда, поступившим в неё в 1955 году и окончившим обучение в 1956-м было неизвестно, для чего их готовили, кроме слежки за «объектами».

«Письмо к съезду», или закрытый доклад Никиты Хрущёва, готовился как раз в 1955 году. Готовился в глубокой тайне. Одним из посвящённых был первый председатель недавно созданного Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР Иван Серов.

Комитет был новый. Но люди в нём работали старые — те, что безоговорочно верили товарищу Сталину. И было неизвестно, как они могут себя повести после ознакомления с докладом. Особенно в провинции.

Шанс на понимание был, но мизерный. Трудно было рассчитывать и на поддержку «гнилой интеллигенции», у которой в крови бурлила ненависть к столичной власти, которая не только отобрала у Северной Пальмиры столичный статус, но и давила всех питерских в целях профилактики.

Поэтому власть решила на всякий случай подстраховаться.

Владимир Диковицкий, один из референтов Хрущёва, в своей книге «Хрущ без вишен» рассказывал, что идею о создании школы КГБ подсказал первый секретарь ЦК: «Хрущёв, обернувшись к И.А. Серову, сказал: «Тебе бы хлопцев попроще и желательно сельских, они смекалистее…».

Генерал Серов привык воспринимать пожелания начальства как приказ.

Кто был сотрудниками наружки?

Школа будущих «топтунов» располагалась неподалёку от Смольного. Местным жителям было, наверное, странно наблюдать, как к таинственному комплексу зданий, о назначении которого лучше было не интересоваться, потянулись сельские парни. Говорили эти селяне зачастую с украинским, белорусским, а то и кавказским акцентом. Городских среди них не было — им не доверяли.

Будущие «топтуны» были людьми малообразованными и нередко допускали проколы. Например, в форме одежды. Так, Фёдор Григоренко, выпускник 401-й школы 1956 года, в своих дневниковых записях отмечал: «Я явился в Питер из Смоленска при полном параде дембельской формы. На КПП школы унылый мужичок в «гражданке» приказал мне погоны снять и не выходить за территорию, пока не получу положенную «гражданку», удивившись, что меня не предупредили в Смоленском управлении о форме одежды».

Зато биографии поступивших в 1955 году были как под копирку: родился в деревне; будучи ребёнком, жил на оккупированной территории; отслужил срочную службу, согласен с предложением продолжить службу в КГБ.

Парней учили танцам, застольному этикету, умению завязывать галстук и прочим вещам, с которыми иной городской житель знаком чуть ли не с пелёнок. Но учили ещё и умению ориентироваться на местности, маскировке, обнаружению за собой «хвоста» и прочим шпионским премудростям. Борьбе и стрельбе внимания почти не уделяли. Потому, что настоящий «топтун» должен уметь растворяться в толпе. Помимо этого, парни усиленно тренировали память и логику. Хотя логики в учебной программе было мало. Слушатели 401-й зубрили карту Ленинграда, маршруты городского транспорта, время разводки мостов и особенно детально изучали одну из ленинградских изюминок — проходные дворы. Зачем? Ведь изначально всех предупреждали, что они не будут работать в Ленинграде…

Впрочем, лишних вопросов ученики школы не задавали — дисциплина была железной. Сплошная закрытость и запугивание. В своём дневнике вышеупомянутый Григоренко писал: «Выход в город был свободным. Главное, чтобы справлялся с учёбой и не опаздывал на занятия. И выпивали и… всякое случалось. Дисциплинировала хорошая стипендия и будущая зарплата, бесплатная, вплоть до носков, гражданка и страстное нежелание возвращаться в родное село. К тому же никаких нарядов и дежурств. Еду в столовой подают официантки, а общежитие убирают уборщицы…».

Никита Хрущёв выступил со своим докладом в феврале 1956 года. В стране пошушукались и затихли. Ожидаемых волнений не состоялось.

В том числе и в Ленинграде.

Слушателям школы №401 КГБ СССР искать инакомыслящих в Северной столице не пришлось. И вскоре выпускников школы раскидали по «медвежьим углам» необъятной страны.

Перед выпуском объявили, что офицерские звания присваиваться не будут. Фёдор Григоренко служил в Мурманском областном управлении КГБ СССР. Уволился по семейным обстоятельствам в 1959 году. Умер в 1999 году на Украине. Но до сих подробности его службы являются государственной тайной.

Теперь уже России.

Источник: издание Загадки истории №3, январь 2020 года
Рубрика: Секреты спецслужб
Автор: Марк Раппорт