Мистические адреса с подтекстом

Иногда простая строчка — чей-то адрес — отзывается в нашей душе неожиданной болью или, наоборот, большой теплотой. А некоторые дома, ставшие приютом обычным людям или могущественным организациям, сами по себе со временем становятся символами, способными внушить трепет и даже мистический ужас.

«Нехорошая» квартира

Работая над романом «Мастер и Маргарита», Михаил Булгаков поселил главных героев воландовской мистерии в московскую коммуналку, расположенную по адресу: Большая Садовая, 302-бис, пятый этаж, квартира №50. Герои романа называют квартиру «нехорошей», ведь из неё нередко бесследно исчезают люди… «Прототипы» этой квартиры, увы, в те годы встречались на каждом шагу, поэтому образ пристанища нечистой силы в романе, конечно, собирательный. Но всё же были две коммуналки, с которых автор списал некоторые узнаваемые черты своей знаменитой «нехорошей» квартиры. Одна из них находится в Москве, в доме №10 по Большой Садовой улице. В этом же доме Булгаков жил с 1921-го по 1924 год, сейчас в квартире находится музей писателя. А вот другая менее известна. Она расположена в знаменитом «толстовском доме» на набережной Фонтанки в Санкт-Петербурге. Причём номер её — 60, и находится она на шестом этаже шестиэтажного дома…

Историк Марина Колотило в своей книге о «толстовском доме» сообщает, что жильцы этой квартиры по сию пору отличаются большими странностями, а записи из домовой книги, касающиеся проживавших там в 30-е годы лиц, таинственным образом исчезли из архива… Сам Михаил Афанасьевич хорошо знал квартиру №60, потому что нередко останавливался там у своих родственников — Поздеевых. Хозяин квартиры, замечательный советский востоковед Дмитрий Поздеев 1 октября 1937 года… бесследно пропал, совсем как персонажи булга-ковского романа. К сожалению, жизнь всегда страшнее самых страшных книг.

Учёного расстреляли 30 октября 1937 года, всего через месяц после ареста. А уникальная библиотека, которую учёный собирал всю свою жизнь, исчезла в подвалах другого зловещего дома…

Большой дом

7 сентября 1932 года на Литейном проспекте, в доме №4, было торжественно открыто построенное на месте сожжённого во время революции Старого арсенала (Окружного суда) административное здание ленинградского ОГПУ-НКВД. Очень скоро это строение ленинградцы окрестили Большим домом. Происхождением этого прозвища здание обязано грустному анекдоту: «Какой дом в Ленинграде самый большой? Самый большой дом на Литейном. Из его подвалов виден Магадан».

Большой дом стал символом сталинских репрессий в Ленинграде. Говорят, что перед своей гибелью в декабре 1934 года первый секретарь Ленинградского обкома Сергей Киров, ставший инициатором возведения комплекса зданий для ленинградского ОГПУ, в очередной раз побывал в доме на Литейном, где вместе с начальником городских чекистов Филиппом Медведем и председателем Ленгорсовета Иваном Кодацким подписал свежую пачку расстрельных списков. По иронии судьбы именно эти списки, заверенные накануне убийства Кирова, положили начало так называемому «кировскому потоку» — первой серии репрессий в СССР. Следуя указаниям Сталина, требовавшего очистить Ленинград от «старорежимных элементов, разлагающих наш аппарат», из Большого дома сыпались приказы, по которым десятки тысяч ленинградцев лишились своих домов, а затем и жизни.

Удивительно, что во время войны и блокады на Большой дом не упало ни одной бомбы. Историк Наум Синдаловский уверен, что причиной тому стал «живой щит», выстроенный чекистами из пленных офицеров люфтваффе и других подразделений вермахта.

Якобы информация о том, что пленные немцы содержатся на верхних этажах Большого дома, была специально передана за линию фронта, и именно поэтому немцы избегали бомбить Литейный. Правда это или нет, мы, скорее всего, никогда не узнаем.

Так же, как и в случае с Марком Твеном. Писатель, оказавшись в доме своей мечты и столкнувшись с его мрачной тайной, решил не проверять на себе правоту собственных слов: «…мне никогда не удавалось соврать так, чтобы мне не поверили; когда я говорил правду, никто не желал мне верить».

Жильё с подвохом

Родившись в городе Флорида, штат Миссури, Сэмюэль Клеменс, получивший известность под псевдонимом Марк Твен, успел пожить в десятке различных американских городов. В том числе в своём любимом Хартфорде, но отовсюду вынужден был съезжать, в основном из-за материальных проблем. Эти скитания продолжались до 1893 года, пока судьба не подарила ему встречу с богатейшим человеком того времени, Генри Роджерсом. Нефтяному магнату писатель пон-равиля, и в благодарность за приятную компанию Роджерс взял на себя финансовые дела нового друга. С этого времени дыра в кармане Твена начала затягиваться, и со временем, в 1900 году, — он смог себе, наконец, позволить новый домашний очаг, о котором давно мечтал, — апартаменты в солидном и довольно уютном десятиквартирном доме на 10-й Западной улице, 14, в районе Нью-Йорка Гринвич-Виллидж.

Увы, радость от обретения собственной крыши над головой очень скоро омрачилась довольно неприятными характеристиками нового жилья. Дом оказался попросту… очень нетерпимо настроен по отношению к любым жильцам. Через много лет после смерти писателя как-то объяснить особенности дома — странную гнетущую атмосферу, потусторонние звуки, общее ощущение безотчётного ужаса, появляющееся у жильцов в его тёмных коридорах ночью, — попыталась другая жительница особняка, актриса и литератор Брайант Бартелл, выпустившая целую книгу с описанием ужасных мистических явлений, присущих этому дому. Она рассказывала о призраках, которых якобы там видела, о необъяснимых смертях жителей дома и о том, что судьбы всех связанных с ним людей складывались очень несчастливо… Так или иначе, но иронически настроенный по поводу любой мистики и открыто презиравший религию Марк Твен сбежал из новой квартиры меньше чем через год, но никогда и никому не сообщал истинной причины этого решения, предпочитая по обыкновению отшучиваться. Он был уверен, что правдивому рассказу о «нехорошем доме» попросту никто не поверит. Как оказалось, сбежал Твен очень вовремя — вселившаяся туда после него семейная пара вскоре свела счёты с жизнью. Погибла и писательница Бартелл, попытавшаяся приподнять завесу тайны над истинной природой дома, история которого продолжает волновать обывателей. Как и история других, не менее известных зданий финансовой столицы мира.

Дом Зверя

На Пятой авеню в Нью-Йорке существует здание под номером 666. Не верится, что в стране, в целом сохраняющей верность протестантской этике и связанным с ней предрассудкам, на одной из центральных улиц крупнейшего города может стоять дом с таким номером! И удивительно, что в этом доме до некоторых пор находился нью-йоркский офис Международного валютного фонда.

Мистика цифр всё-таки сыграла злую шутку с владельцем престижного небоскрёба. Хозяин здания, зять нынешнего президента США Джаред Кушнер, вложился в покупку здания в 2007 году, заплатив за него бывшим владельцам астрономическую сумму в 1, 8 миллиарда долларов. Несомненно, затевая сделку, ортодоксальный иудей Кушнер даже не вспомнил об Откровении Иоанна Богослова, и номер дома совершенно не брал в расчёт. Тем не менее, вскоре грянул очередной экономический кризис, богатые арендаторы спешно съехали, оставив хозяина наедине с его пустующим и стремительно дешевеющим небоскрёбом, а также с огромными долгами.

Мистика «числа Зверя» тому виной или ловкость бывших владельцев небоскрёба бизнесменов Роберта Тишмана и Джерри Спрейера, тут же переманивших к себе сбежавших арендаторов Кушнера, — но дом на Пятой авеню запросто может стать местом начала настоящего апокалипсиса для политической системы США.

Комната Рузвельта

В годы наивысшего напряжения всех сил нации даже самые стойкие её лидеры нуждаются в каком-то утешении и дополнительной поддержке. Так и президент США Франклин Рузвельт во время Второй мировой войны обзавёлся очень необычной помощницей, которая имела круглосуточный доступ в Белый дом даже во время военного положения. Помощницу звали Джейн Диксон, и она была ясновидящей. Рузвельт впервые воспользовался услугами миссис Диксон по совету своей жены Элеоноры, когда ему нужно было приять судьбоносное и очень тяжёлое решение о включении в программу ленд-лиза СССР, уже шестой месяц воюющего с нацистской Германией. Рузвельт понимал, что Америка должна поддержать коммунистические Советы в борьбе против общего врага, но многие консервативно настроенные члены американского Конгресса выступали категорически против помощи большевикам. Пророчица Джейн Диксон успокоила президента: поставки можно начинать, это решение окажет решающее влияние на ход всей войны и поможет скрепить союз между противниками Гитлера.

Тепло относящаяся к русским Джейн вообще произнесла немало пророчеств, касающихся нашей страны, в том числе предсказала падение коммунизма и грядущий расцвет России, а Западную Сибирь выделила в качестве региона, откуда придёт «надежда мира». Не сомневавшаяся в победе Диксон даже выступала во время войны по радио, вселяя оптимизм в американцев.

Хозяину Белого дома она предсказала дату смерти — через полгода после их встречи, а также посоветовала навсегда повесить в этой комнате два портрета президентов-родственников — Теодора и Франклина Рузвельтов. Якобы пока это правило соблюдается, Америке не грозят никакие серьёзные потрясения. До сих пор все президенты США строго следовали рекомендации миссис Диксон, правда, зачем-то республиканцы, заселяясь в Белый дом, вешают портрет Теодора Рузвельта над камином, а Франклина — на южную стену, а когда президентом становится демократ — портреты опять меняются местами. Возможно, в этом тоже есть какой-то тайный смысл…

Журнал: Тайны 20-го века №23, июнь 2020 года
Рубрика: Непознанное
Автор: Владислав Бабук