Билетная мафия СССР в Москве

Последние десятилетия существования Советского Союза стали «золотым временем» для театральной мафии столицы.

Спекулянты билетами в театры. Театральная мафия у касс

Что такое очереди у театральных касс в советское время, знаю по себе. В середине 1980-х стоял в очереди на жемчужину Театра имени Ленинского комсомола «Юнону и Авось». Официальная премьера одной из первых советских рок-опер (в 1976-м там же зрители увидели рок-оперу «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты») состоялась 20 октября 1981-го, и уже на следующий день о спектакле говорила вся Москва. В главной мужской роли блистал Николай Караченцов, у которого, кроме актёрского таланта и обаяния, был ещё и проникновенный голос. Юную Кончиту играла Елена Шанина, её жениха — Александр Абдулов. Такой вот звёздный состав! А ещё выходили на сцену Олег Янковский, Евгений Леонов, Татьяна Пельтцер, Леонид Броневой, Инна Чурикова, Александр Збруев… Очередь на спектакль пришлось занимать с вечера, а утром, перед открытием касс, появились десятка три человек, которые становились к «своим людям», и вместо 15-го я оказался 50-м без всякой перспективы заполучить желанные билеты. Позже узнал, что называлась та акция «снос очереди». С крепкими мужиками, которых народный артист России Юрий Стоянов метко обозвал буйволами, бодаться было бесполезно. Потом видел, как они торговали билетами на подходе к театру, но уже за несколько номиналов. С пониманием того, что очередные попытки будут такими же неудачными, приобретал билеты у перекупщиков. Вместо двух рублей карман опустел на 12. И это было по-божески: на некоторые спектакли Театра на Таганке с Владимиром Высоцким при стоимости билета в два-три рубля платили 50.

… В 1970-1980-е Москва превратилась в театральную Мекку. Открылись новые театры, старые обрели второе дыхание, появились смелые театральные постановки и культовые режиссёры. На сцене — любимые звёзды кино и народные кумиры, а истории о суровом пролетарском прошлом и настоящем сменились искрометными комедиями, житейскими драмами и даже остросоциальными спектаклями, что в условиях железного занавеса и жёсткой цензуры было своеобразной политической трибуной. Ходить в театр стало чрезвычайно престижно, благо билеты стоили недорого — от 80 копеек до 4 рублей (поговаривали, что «на самом верху» решили, что театральные билеты не должны быть дороже водки).

Вот только желанных листочков было не достать. Спрос на любой дефицит в Советском Союзе рождал очереди, которые практически всегда приводили к появлению тех, кто умело грел руки на дефиците, будь то мебель, автомобили, бытовая техника, обувь… Именно об этом — популярная кинолента «Берегись автомобиля» с великолепным актёрским составом.

Не стала исключением и выросшая на «культурном голоде» билетная мафия, которую искусство само по себе мало интересовало, но оно приносило солидные барыши.

В лидерах по кормлению разного рода «жучков» был Большой театр, который принято называть нашим национальным достоянием. Вспомним фильм «Мимино», где место в гостинице «Россия» равнялось двум билетам в Большой на «Лебединое озеро».

В этот театр проще было попасть жителю Амстердама, чем москвичу, — система «Интурист» съедала львиную часть билетов, за которые иностранцы платили твёрдую валюту. Только два-три дня в месяц, дежуря ночью, можно было купить билеты в кассе по номиналу, и только на балкон верхних ярусов. На некоторые спектакли, например балет «Спартак», даже «таким образом попасть было невозможно.

Кроме Большого театра, Ленкома и Таганки, немалый спрос был и на другие модные театры — «Современник» (в составе труппы — Олег Ефремов, Марина Неелова, Валентин Гафт, Игорь Кваша и другие), им. Моссовета (Георгий Жжёнов, Сергей Юрский, Маргарита Терехова, Георгий Тараторкин, Михаил Козаков, Евгений Стеблов и т.д.), Театр Сатиры (Анатолий Папанов, Андрей Миронов, Вера Васильева, Ольга Аросева, Александр Ширвиндт, Михаил Державин и другие). Примы Большого театра, «Современника» или Театра на Таганке были небожителями. Посмотреть их в спектаклях великих режиссёров Юрия Любимова, Марка ЗаТарова, Анатолия Эфроса, Валентина Плучека, Андрея Гончарова и других мастеров театральной сцены в дни продаж билетов выстраивались длинные очереди страждущих. Немного отставали по популярности Малый, Вахтангова, Маяковского… По сложившемуся порядку в репертуар каждого театра должны были входить идейно-выдержанные постановки. Понятно, что на спектакли «Заседание парткома» или «Сталевары» народ не ломился, а билеты на них чаще всего продавались «в нагрузку» к билетам на «Трамвай желание» в Маяковке со Светланой Немоляевой и Арменом Джигарханяном в главных ролях или «Ревизор» в Театре Сатиры с Андреем Мироновым и Анатолием Папановым…

С учётом того, что основная масса билетов до касс не доходила, а расходилась по друзьям и «полезным людям», в кассы попадало не более 100 билетов на каждый спектакль. И для того, чтобы получить заветный билетик на «Гамлета», «Доброго человека из Сезуана», «Тиля» или «Диктатуру совести», люди занимали очередь с вечера, составляли списки и писали номера на ладонях. Эти ночные бдения с кострами и несгибаемыми надеждами порой заканчивались плачевно. Как-то в ходе культурного ажиотажа вспыхнул пожар перед Театром им. Моссовета на Большой Садовой. Отчаянные любители прекрасного, с ночи занимавшие очереди, выжгли кострами весь газон, попутно превратив дворы соседних дворов в нечто среднее между пунктом приёма стеклотары и общественным туалетом.

Примечательно, что именно билетные спекулянты в те годы определяли своеобразный «рейтинг» постановок. По мнению народного артиста России режиссёра Андрея Житинкина, «в советское время перекупщики — единственный объективный мониторинг или рейтинг популярности театра».

Милиция сквозь пальцы смотрела на спекуляцию билетами. Разумеется, ОБХСС периодически проводил облавы и наказывал перекупщиков. Рядовым «жучкам» и «толкачам» могло грозить наказание в 50 рублей штрафа или 15 суток исправительных работ, организаторам — до двух лет тюрьмы, но те действовали очень осторожно и к тому же имели покровителей в среде чиновников и силовиков. Вот почему правоохранители говорили так: формально перекупщики совершают экономическое преступление. Но для того чтобы документировать факт перепродажи билетов, требуется совершенное законодательство, которое позволило бы привлекать занятых в этом бизнесе к реальной уголовной ответственности. А таких норм нет…

Ломовики из вузовских общаг

Пожалуй, самым шумным и заметным явлением в среде билетной мафии было активное участие в нём студентов, которые скупку и перепродажу билетов поставили на конвейер. Разумеется, студенты действовали не сами по себе. Через «бригадиров» ими управляли люди, которые были прекрасно осведомлены о постановках, актёрском составе, отзывах критиков о том или ином спектакле и, естественно, времени поступления билетов в свободную продажу в том или ином театре.

Студенческий «передовой отряд» организовывал у касс классическую советскую очередь с записью и перекличками, а к 10:00, моменту открытия касс, подтягивались «основные силы». В основном это были молодые люди, проживающие в общежитиях: они могли быстро собраться и мобильно выдвинуться к тому или иному театру. Работа была чёрной и неблагодарной, но ежемесячный заработок в 20-25 рублей равнялся второй стипендии, и потому желающих было немало.

Театры были поделены между вузами. Физтеховцы (Московский физико-технический институт) «держали» Большой театр, МГУ — Таганку, бауманцы (мвту им. Баумана) — «Современник». Это были вузы «высшей лиги». Им на пятки наступал «второй эшелон», в который входили бойцы» из общежитий Института нефти и газа, известного в народе как «Керосинка», Института стали и сплавов и Горного института. В борьбе за лидерство эти команды нередко выступали в одной связке.

Интересно в этой связи воспоминание одного из студентов тех лет: «Мы выезжали из общежития поздно вечером, чтобы занять очереди у касс. Одна компания ехала в Ленком, другая на Маяковку, третья к Театру Сатиры, четвёртая на Таганку и т.д. В каждом отряде — 10-15 человек во главе со старшекурсником. В списках, с которыми уже стояли представители нашего «передового отряда», мы уже значились. Там же были представлены и «мёртвые души», и мы откликались на их фамилии и номера при перекличке в полночь и в 7:00. Эти люди появлялись у касс строго в назначенное время. Когда касса открывалась, у нас были самые козырные места, а главной задачей было стать непробиваемой стеной у входа и внутрь запускать людей строго по списку».

Но спокойно отстоять ночь удавалось не всегда, ведь могли появиться конкуренты, которые пытались создать новую очередь или завести новый список. И тогда начинался «лом»: противоборствующие стороны шли «стенка на стенку», пытаясь оттеснить «неприятеля» от вожделенной билетной кассы. Применялись методы физического воздействия, но без крови и откровенных драк. Обычно просто хватали за одежду и вытаскивали из очереди, и потому, во избежание ущерба, студенты на ночные бдения выезжали в самой захудалой одежде.

Если становилось понятно, что «лом» неизбежен, то на место часто вызывалось подкрепление. Как вспоминает один из театральных «бойцов», в Физтехе, например, эту функцию выполняла институтская команда по регби.

Если всё прошло нормально, то каждый из студентов становился обладателем четырёх билетов. Одна пара уходила «бригадиру», со второй молодые люди поступали по своём усмотрению — одни оставляли себе чтобы пойти с девушкой в театр, другие перепродавали, а кто-то даже презентовал преподавателю, чтобы получить «автоматом» зачёт…

Справка

Свой первый капитал руководитель «Альфа-Банка» Михаил Фридман, будучи студентом Института стали и сплавов, сколотил именно на торговле театральными билетами. «Я занимался билетами на лучшие спектакли, — поведал он в своём интервью Студенты с вечера занимают очередь у касс, к утру подходит толпа из того же вуза и становилась к своим в начало очереди. Я координировал это, проводил совещания, определял, ставил задачи». Со временем у Фридмана было в подчинении достаточное количество надёжных и хватких подручных из числа студентов. Кроме хитроумных обменных операций с билетами, которые давали ему доступ к наиболее дефицитным в советское время товарам, Михаил Фридман с упоением занялся организацией концертов популярных, но тогда полулегальных бардов и поп-групп, билеты на которые стоили прилично. Приобретённые в этой сфере связи и помогли ему наладить позднее довольно доходный бизнес.

Справка

Билеты в лучшие театры были не просто дефицитом, это была «твёрдая валюта», не подверженная инфляции. Их дарили в качестве презента врачам, вузовским педагогам, чиновникам. В годы тотального дефицита билеты предоставляли возможность приобрести вне очереди товары повышенного спроса — мебель, бытовую технику, импортную одежду и обувь. Например, за два билета на «Гамлет» актёры Таганки получали право купить без очереди автомобиль. Разумеется, такого рода «валюту» можно было обменять у иностранцев на валюту настоящую — доллары или немецкие марки…

Журнал: Неизвестный СССР №10, октябрь 2022 года
Рубрика: На тёмной стороне
Автор: Владимир Гондусов