Замок с привидениями в Рязани

... Барыня та была красавица. Волосы черные, глаза — черные большущие, как спелые вишни, сама она высокая и статная, виду величественного и голосом грозная. И пришли ее когда раскулачивать, из дому изгонять, вышла она к обидчикам в платье бархатном, как вино красном, окинула взглядом посягнувших на ее владения, и сказала слова плохие, передает UfoSpace.net со ссылкой на ya62.ru.:

— Вы парк мой рубить не торопитесь. Вам всем здесь еще висеть...

Села в карету и умчалась к мужу в Болгарию. Больше ее в этих краях никогда и не видели. Но, что интересно, парк ее усадебный и правда трогать не стали — то ли побоялись, то ли пожалели деревья. Вот только местные поговаривают, что проклятье барыни свой след здесь все равно оставило. Парк со временем был заброшен и превратился в непроходимый лес. И по доброй воле туда не заходят даже самые отважные мальчишки. А в «красном дворе» барыни временами нет-нет да и завидят привидений. Правда, в последнее время все реже...

Команда YA62.ru выбрала самый короткий день в году и отправилась в село Большая Алешня — призрачное средневековье Рязанской области.

Легенда гласит, что в этих местах спрятан и до сих пор не найден клад. А местные, кто живет здесь с самого рождения и проводил в добрый путь уже не один государственный строй, называют драгоценностью саму Большую Алешню. Едешь по Ряжской трассе вон из Рязанской области, да так и промчишься насквозь, взгляду зацепиться не за что. И только по-настоящему ищущий приключений сможет найти этот древний клад — готический замок в самом сердце села.

Версии о том, когда и как началась Большая Алешня, разнятся у историков и местных жителей. Одни говорят, что в эти края сбежал и прятался от отца сын Петра I Алексей. А вот некоторые алешинцы, чьи родители жили еще при царе, передают из уст в уста другую легенду:

— Мне отец рассказывал, а ему его бабка, что Петр I хотел даровать здешние земли своему сыну Алексею, — рассказывает местная жительница бабушка Маруся. — И край этот назвал в честь сына — Алешня. Вот только царевичу здесь не понравилось, и он не пробыл тут ни дня.

Историки говорят, что имение здесь было образовано еще в последней четверти XVII века князем Никитой Дуловым и передавалось по наследству. Век спустя земли достались княгине Кропоткиной, которая, можно сказать, вдохнула в усадьбу новую жизнь. Например, при ней был построен двухэтажный барский дом с колоннами и балконом, заложен парк «в английском стиле» и построена церковь, сохранившаяся до наших дней. Но частично.

— В годы Великой Отечественной войны здесь шли советские танки, — рассказывает местная жительница. — Дороги в наших краях и сегодня не очень хорошие. А тогда была сплошная каша, так что гусеницы танков вязли. Тогда часть храма взорвали, чтобы этим камнем устелить дорогу. Так танки проехали дальше...

После Кропоткиных имение перешло семейству генерал-майора Петра Кикина, статс-секретаря императора Александра I.

— Туристы, когда приезжают в наши края, фотографируют «красный двор» и потом пишут в соцсетях — «здесь жил Кикин». Да не жили в этих корпусах Кикины никогда! — рассказывает местная жительница. Вот этот так называемый готический замок с башенкой построила дочка Кикина — Мария. Но эти здания были скорее для светских развлечений, в них никогда не жили владельцы. В одном корпусе располагалась библиотека и картинная галерея, поскольку Кикины были меценатами и помогали художникам. Кстати, они были дружны с Карлом Брюлловым, который бывал здесь и писал портреты домочадцев. Во втором крыле проходили балы и визиты дорогих гостей. Сюда действительно часто приезжали иностранцы.

В 1900 году за 315 тысяч рублей усадьбу в Алешне приобрел министр земледелия и государственных имуществ Алексей Ермолов. Здесь-то он и развернулся с размахом, применяя на практике свои сельскохозяйственные знания. Он перестроил и перепрофилировал усадьбу, и Алешня превратилась в райский уголок отменного плодоводства. Хотя местные жители лучше знают по рассказам родителей о барыне — Марии Ермоловой.

— Мой папа родился в 1906 году, и почему-то очень хорошо запомнил детские годы, — рассказывает бабушка Маруся. — Я часто просила его — расскажи мне что-нибудь. И он вспоминал какие-то яркие моменты из прошлого. Рассказывал, например, что барыню очень любили, что она всегда была к своим людям добра и великодушна. Если праздник какой — то подарки раздавала детям и взрослым. У бабушки моей рука легкая была, хлеб пекла такой, что со всей округи завидовали. Так вот ее барыня пригласила работать в столовой, чтобы к приезду дорогих гостей именно она хлеба выпекала. А гостей было много. Приезжали из Германии, Англии, Франции, из Америки... И везли они с собой подарки необычные. Вот если вы весной к нам приедете, то увидите, что здесь повсюду сирень цветет. Она не местная, германская. Нам ее гости привезли.

Говорят, Ермоловы не только фрукты выращивали, но и занимались виноделием. Там, где сейчас стоят типовые двухэтажки, век назад работал винокуренный завод и все подвалы имения были до верху забиты вином. И было оно не только для личного пользования, но и на продажу шло.

— Маленькими были когда, лазали в погреба, находили и бутылки, и этикетки, и много всякого, — вспоминает местная жительница. — Сейчас все замуровано там. Но воспоминания остались. Папа еще рассказывал, что в садах фруктовых росли персики, абрикосы, лавровые деревья. А работали на этих плантациях в основном дети. И был как-то знойный день, ребятишки отлынивали от работы. Тогда местный надсмотрщик собрал их и увел на холм. И слышны оттуда были детские крики и плач. Тогда родители пошли к барыне и пожаловались ей. Та собрала детей и велела им рубашонки поднять — а под рубашонками, мать честна, все в следах от плетей! Барыня тогда сказала, что запрещает любые виды наказания для крестьян. А что было с тем надсмотрщиком — неизвестно. Только его уже никто больше не видел.

— Папа рассказывал, что барыня та, Мария Ермолова, была красавица, — продолжает свою историю местная жительница. — Волосы черные, глаза — черные большущие такие, как спелые вишни, сама она высокая и статная, но стройная, виду величественного и голосом грозная. И когда пришли большевики раскулачивать, из дому изгонять, вышла она к обидчикам в платье бархатном, как вино красном, окинула взглядом посягнувших на ее владения, и сказала слова очень плохие: «Вы парк мой рубить не торопитесь. Вам всем здесь еще висеть». Села в карету и умчалась к мужу в Болгарию. Он у нее там обитал. И что интересно, деревья в парке действительно практически не тронули. При Ермоловых парк был украшен скульптурами, фонтанами, к прудам спускались мраморные лесенки. Большевики все это разграбили и растащили, разрушили, а деревья не тронули.

Впрочем, ухаживать за парком тоже никто не торопился. В скором времени он превратился в непроходимый лес. И, как говорят местные, ходить туда по своей воле не торопятся даже смельчаки.

С приходом советской власти земельное богатство и достижения Ермоловых в агрономии превратились в колхоз, а все «излишества» были распределены между нуждающимися так, что в предоставленных комнатушках яблоку было негде упасть. В барском двухэтажном доме с колоннами сперва сделали курятник — такова, вероятно, была ирония пролетариата. Но дом вскоре сгорел, и целым остался только один этаж. Но не пропадать же добру? В здании разместили агрономический техникум.

— Помню, тетка показывала мне фотокарточку — на ступеньках крыльца стоят студенты, улыбаются, машут, а над ними вывеска — агрономический техникум, — вспоминают местные. — В 1953 году было принято решение учебное заведение расформировать, а здание использовать под общежитие для сотрудников колхоза. Это должна была быть временная мера, пока колхоз не построит для них нормальное жилье.

Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное, и целые семьи живут в барском доме с гнилыми полами по сей день.

— Я сюда приехала в 1985 году, когда вышла замуж, и устроилась работать дояркой в объединенном колхозе «Плодовод» и «Алешинский», — рассказывает владелица одной из квартир в барском имении. — Так уж получилось, что муж — объелся груш, — и я живу здесь теперь одна. Квартиру эту нам дали как временное жилье, потому что для всех сотрудников колхоза начали строить «финские домики». Конечно же, первых расселяли специалистов, а работяг — в последнюю очередь. В общем, до нас дело так и не дошло. Грянули 90-е годы, колхоз развалился, а его руководители растащили все имущество, какое смогли унести, в том числе и недостроенные финские домики.

Бывший барский дом без всякой экспертизы кричит о том, что он аварийный. Крыша проваливается, потолки протекают, половина дома топится дровами, за водой люди ходят в колонку, туалет — на улице, а через весь дом проходит огромная трещина.

— Переселять нас никто не обещает. Даже многодетной семье, что у меня за стенкой живет, не собираются помогать, — рассказывает местная жительница. — Вы посмотрите, какие у нас тут полы худые! Идешь, они под тобой того и гляди провалятся. Чиновники наши, видимо, ждут, когда на нас рельсы с потолка рухнут или сами мы в погреб уйдем. И хоронить не надо. Так и скажут: «Помер Максим, да и х... с ним»!

Как оказалось, теплится жизнь не только в барском доме, но и в готическом замке Кикиных-Ермоловых. Когда-то в советские годы одно крыло здания было отведено под школу, где до сих пор находится учебное заведение. Второе крыло вполне ожидаемо сделали общежитием. Сейчас эта часть замка предстает перед туристами зрелищем хоть и величественным, но печальным: разбитые окна, выбитые двери в подвалы, продуваемый всеми ветрами мертвый замок, в котором могут водиться разве что приведения.

— Там еще дядя Юра живет! — на крыльцо школы вышла женщина, кутаясь в запахнутую куртку. — Вы туристы, наверное? К нам сюда постоянно приезжают любопытствующие. Но не с экскурсиями, а так, сами по себе. Вы сходите к дяде Юре, может быть, он вам что-то интересное расскажет. А я вас здесь подожду.

Дверь в парадную замка раскрыта нараспашку. Лестница завалена мешками и хламом, тут и там видны упавшие кирпичи. Видимо, дядя Юра как мог обезопасил туристов от желания пройти на второй этаж и получить по голове какой-нибудь хрупкой конструкцией.

Возле двери слева стоит деревянный стул, на двери висит замок и пустой почтовый ящик. Когда мы обходили здание снаружи, то было видно, как окна этой квартиры покрылись инеем и льдом. Значит, здесь никто не живет. Дальше по коридору — темнота и еще одна закрытая дверь. Здесь живет дядя Юра — единственный и, вероятно, последний владелец замка Кикиных. Говорят, что пенсионер жил в этой квартире со своей женой, но не так давно она умерла и он остался совсем один. Остальные жильцы поместья давно разъехались — кто получил квартиру, кто сам купил, не выдержав чудовищных условий. А дядя Юра остался.

Но поговорить нам с ним так и не удалось — его не оказалось дома. И до самого вечера хранитель замка не вернулся.

Зато добрая сотрудница школы дождалась нас и даже пригласила внутрь, одним глазком посмотреть на еще одну достопримечательность замка.

— Это чугунная лестница, она здесь с самого основания усадьбы, обычно, когда туристы приезжают, очень просят ее показать, — рассказала местная жительница. — А еще у нас в школе сохранилось зеркало Марии Кикиной. Раньше было гораздо больше живых воспоминаний, можно было все руками потрогать. Но несколько лет назад в школе случился пожар, который уничтожил практически весь исторический фонд. Остались воспоминания и кое-какие записи.

На вопрос, не является ли часть замка, в котором расположена школа, аварийной, наша собеседница отвечает так:

— Благодаря тому что здание всегда отапливается и регулярно ремонтируется, история живет и дети здесь в безопасности. Помню, когда произошел пожар, поднимался вопрос о закрытии школы и переводе детей в Ряжск. Однако родители встали грудью и отстояли школу. Здесь хорошие учителя, многие местные жители. А есть молодая учительница, которая сама выпускница нашей школы, — отучилась и вернулась преподавать на малую родину. Вы поймите, школа для села — это самое важное. Закроется школа — не станет и села.

Местные говорят, что Большая Алешня постепенно вымирает. Раньше и людей было больше, и перспектив. А сейчас, как и многие рязанские деревни, теряет силы. Молодежь рвется в город, старики уходят в вечность, а из мест работы здесь только фермерское хозяйство, на котором занята основная часть немногочисленного населения. И, казалось бы, ничего примечательного. Практически в каждом селе есть какие-нибудь важные для истории, но брошенные государством руины великого наследия. В каждом селе есть люди, которые живут в ужасных условиях. Но в Большой Алешне время словно раскололось надвое, и среди невзрачных построек бывшего колхоза образовался портал в готическое средневековье. Здесь стоит замок с башенкой. В нем живут люди-призраки. И никому до этого нет никакого дела.