После соития с нечистью женщины рожали "чертей"

Около 20 лет назад скончалась престарелая крестьянка Наталия Смирнова, всю свою жизнь прожившая в крохотной деревушке на Псковщине. Умирала она, как тает свечка, — медленно и тихо. Причем до самого последнего вздоха пребывала в ясном сознании...

Примерно за сутки до своей смерти Смирнова надумала исповедаться в своих прегрешениях. Однако не было в деревне священника, которому она могла бы излить душу. И Наталия Смирнова решила «исповедаться на икону».

По ее просьбе все ее родственники покинули избу, чтобы не мешать таинству исповеди. Лишь одна из родственниц по имени Валентина замешкалась с уходом из дома, закрутившись на кухне. С ее слов мы знаем эту историю.

Когда Валентина услышала, в чем именно исповедуется, в соседнем помещении древняя старушка, то застыла с открытым ртом на месте, и никакие силы не смогли бы, я так думаю, выгнать ее из избы до окончания исповеди. Ибо Наталия Смирнова, лежа на смертном одре, в полный голос говорила о вещах, казалось бы, диких и невозможных.

В годы войны, когда ее муж был на фронте, случилось в жизни Наталии необычное происшествие. Однажды ночью она проснулась, как от толчка, и увидела — вылезает из русской печи мужик, низкорослый и толстый.

Толстяк кинулся к Смирновой, схватил ее в охапку и, как мешок с картошкой, перекинул через плечо. А потом куда-то побежал.

— Темно стало вокруг, — исповедовалась Наталия Смирнова, — ветер засвистел в ушах. Это был коридор, длинный и темный. А «он» все бежит по нему. Прибежал в какое-то подполье, швырнул меня на пол. Юбку задрал и давай насильничать...

В тот момент крестьянка потеряла сознание. Когда она пришла в себя, то вновь находилась в стенах своей родной избы.

Спустя пять (!) месяцев Наталия Смирнова родила.

Почувствовав, что начинаются родовые схватки, она бросилась в лес — подальше от деревни, от людских глаз, от злой молвы людской. Муж — второй год на фронте, а она — рожает. От кого?!

В лесной чаще крестьянка разрешилась от бремени. Ребенок родился живым, однако почти тотчас испустил дух. Он был, невольно услышала Валентина в исповеди Наталии Смирновой, «чертом с рыбьими глазами, с когтями и без ушей».

Увидев его, роженица пришла в ужас. Отдышавшись после родов, она сбегала домой за керосином и спичками. Завалила детский трупик сухими ветками, облила керосином и подожгла. Но сжечь тело новорожденного монстра до конца она не сумела. Костер хорошо разгорелся, как вдруг его разнесло во все стороны взрывом, словно труп младенца был начинен взрывчаткой.

Женщина, слегка опаленная полыхнувшим пламенем, в великом страхе бросилась от места взрыва прочь. К тому месту она больше никогда в своей жизни не подходила...

«Случай Смирновой» можно сравнить с очень похожим событием, описанным у фольклориста И. Карнауховой. Рассказ записан в начале 30-х годов нашего столетия на Беломорье со слов Марии Рагозиной. Карнаухова отмечает, что Мария «была в курсе всех местных новостей», у нее «была цепкая память», и она «не отличалась склонностью к фантазированию», «сухо излагала факты», тем и удовлетворялась.

Это рассказ о ребенке, тоже появившемся на свет в результате «внеземного секса». И у этой истории — опять-таки небывалый финал. В момент рождения плода межрасового — межмирового? межпланетного? — брака один из углов дома разнесло взрывом. Рагозина сообщает:

— Ударило что-то в угол, так угол и расселся. Ребенок лежит раздернутый да весь окровавленный... Да не настоящий ребенок, а нечистая сила.

Со всех концов деревни тут же сбежался народ посмотреть на диво. После долгих дебатов труп уродца-монстра был захоронен в лесу вдали от деревни.

Из книги уфолога Алексея Приймы "На перепутье двух миров"