Олег Дивов: Съеденные заживо, или Зомбиапокалипсис в России

Манифест ваксера

От редакции

Fitzroy Magazine верен своему принципу не превращаться в идеологизированное СМИ, а объективно оценивать происходящие в мире и России процессы. Мы сознательно не занимаем ни одну из сторон в раздирающем сейчас нашу страну конфликте “ваксеров” и “антиваксеров” — прежде всего потому, что хорошо осознаём масштабы ответственности за судьбы тех, кто ценит нас и доверяет нам. Как могли уже заметить постоянные читатели нашего журнала, чаще всего мы давали слово спокойным и взвешенным авторам, таким как Дмитрий Косырев: антипрививочниками их при всём желании не назовешь, но скептицизм, который они высказывают в отношении административных мер по борьбе с пандемией, не только вполне оправдан, но и разделяется миллионами тех, кого одним чохом записали в “антиваксеры”.

Но поскольку оставаться в стороне от дискуссии, охватившей всё наше общество, невозможно, мы считаем правильным дать возможность высказаться представителям всех сторон конфликта. Сегодня мы предоставляем слово известному русскому писателю-фантасту Олегу Дивову — он написал для нас текст, которому редакция дала подзаголовок “Манифест ваксера”. Это дебют Олега на страницах Fitzroy Magazine, и дебют, надо признать, очень яркий. Необходимо подчеркнуть, что предлагаемый вашему вниманию манифест отражает личное мнение автора и не обязательно совпадает с точкой зрения самой редакции. 

Вершина айсберга

Сегодня тридцать два процента наших сограждан относятся отрицательно к вакцинации от коронавируса. Вдумайтесь: сорок пять миллионов взрослых и дееспособных — против. Ещё девять процентов не знают, что ответить. И это по данным лояльнейшего ВЦИОМа. 

Какие числа у иноагентов, догадайтесь сами.

Но любое принятие или отрицание — только вершина айсберга, демонстрация намерений без пояснения мотива. Такие опросы дают широкое поле для толкования, где пасётся, обрастая жирком, стадо “экспертов” и “аналитиков”. К пониманию причин драмы, которая стоит России тысячу лишних жизней в день, они нас не приблизят. Для этого надо услышать другое. 

“Чего ты боишься на самом деле?” и “Кто нашептал, что все хотят тебя убить?” — вот главные вопросы сегодняшнего дня. 

Их бессмысленно задавать противникам вакцинации. 

Их надо сформулировать и поставить перед собой. 

И понять, что неприятие прививок, оформленное в слова, — это на самом деле громкий крик о помощи. 

Тогда мы наконец выйдем из зоны комфорта на территорию смыслов — и с удивлением обнаружим, что там резвятся вовсе не старые друзья постсоветского человека Даннинг и Крюгер, а совсем другая компания. 

Добрый дедушка Фрейд и большая стая собак Павлова.  

Асимметричная стигматизация 

Для начала, для разминки, возьмём за шкирку правду — и посмотрим ей в глаза. Они тут неподалёку: глядят на нас со страниц последнего опроса Фонда “Общественное мнение”. 

Эти глаза напротив спрашивают: “Зачем ты вколол непроверенную жижу, от которой сам заболеешь ковидом, станешь бесплодным, а то и помрёшь? Ведь больницы битком набиты привитыми, а власти — скрывают!” 

Бред сумасшедшего, да? Но минимум двадцать три миллиона честных и ответственных граждан РФ хотя бы раз услышали эту ахинею в свой адрес. 

Каждый третий вакцинированный (34%) испытал на себе “критику, непонимание” окружающих, когда те узнали, что человек сделал прививку. Зато среди невакцинированных лишь каждый восьмой (13%) столкнулся с негативом.

Противники вакцинации вступают в споры вчетверо (!) чаще, чем сторонники, и ведут себя намного агрессивнее. И давление растёт: в мае этот перевес был еще трехкратным. 

В целом 19% россиян подверглись осуждению от родственников и знакомых из-за того, что привились, и только 4% — из-за того, что прививаться не захотели.

ФОМ назвал этот пугающий парадокс “асимметричной стигматизацией”.

Попытка аналитиков ФОМ объяснить такую асимметрию выглядит, на первый взгляд, логичной. Проблема в том, говорят они, что власть вывела прививку из поля общественного блага в поле личного выбора гражданина. С самого начала прививочной кампании государство заявило (и продолжает заявлять), что вакцинация — строго частное дело и добровольное решение.

Таким образом власть поставила отказника в заведомо выигрышную позицию. Его критиковать не за что. Он не тварь дрожащая, он Право Имеет не прививаться. Ему Путин разрешил. Это привитые с его точки зрения — стадо баранов, идущее на бойню.

С чем вас и поздравляем. 

Вот что пишет ФОМ о последствиях асимметричной стигматизации. 

“Её эффект парадоксален и негативен: представителям меньшинства (ненамеренным прививаться) в среде повседневного общения значительно комфортнее, они гораздо реже получают от окружающих сигналы, побуждающие усомниться в правильности своего решения, нежели представители большинства. А от колеблющихся... требуется больше твёрдости и, если угодно, нонконформизма, чтобы примкнуть к большинству и привиться, чем чтобы остаться с ненамеренным прививаться меньшинством”.

Меньшинством тут называют, извините, треть России. Это пять Швеций, на минуточку. Или одна ЮАР. Или всё-таки треть нашего горячо любимого народа; чтоб он был здоров, не кашлял. Около пятидесяти миллионов человек. 

Еще раз: пятьдесят миллионов. Хорошенькое такое меньшинство.  

Тяжёлая ситуация. Но кто виноват? Какой вывод? 

Как какой? Главный русский вывод на все случаи жизни: это протест! Назло Кремлю отморожу уши! Отказ от вакцинации как фига в кармане. Социологи говорят это на полном серьёзе, им вторят политологи и психологи.

“Почему вакцинация буксует? Потому что люди не верят в то, что власти не подсунут им ерунду. В такой модели демобилизованного общества каждый сам за себя. Это пассивный протест”, — отвечает в интервью ФОМ Елена Шестопал, завкафедрой социологии и психологии политики факультета политологии МГУ.

Власть как триггер

Недоверие власти. Пассивный протест. Сколько раз за последний год мы слышали это в “коронавирусном” контексте? Сколько раз читали? И какие непохожие друг на друга спикеры, зачастую — с разных концов политического спектра, — так говорили? Тысячи их. 

Спору нет, власть напортачила на всех уровнях сколько могла и даже больше. Апофеозом стало вручение Марии Шукшиной — на самом пике её борьбы с вакцинацией! — медали из рук премьер-министра. Не иначе как за создание деструктивной секты всероссийского масштаба.

Спросите: “Зачем так передёргивать? Это ей не за это”. 

Ответим: “Простите, захотелось съязвить от досады”. Ведь в здоровом обществе гражданка Шукшина не дошла бы до Кремля, поскольку уже была бы предана суду. Хотя есть вариант, что и до суда она не добралась; кто знает, чем бы для неё кончилось психиатрическое освидетельствование. 

В здоровом, повторим, обществе. 

А возвращаясь к власти — знаете, как бы она ни изгалялась, это не отменяет доброй воли гражданина, у которого своя голова на плечах. Уколоться, чтобы уберечь близких, поддержать систему здравоохранения, помочь врачам, которые убиваются в “красных зонах”, короче, затащить вакцинацию обратно в “поле общественного блага” — нормальный выбор душевно здорового человека. И гражданин, заметьте, именно так и делает. Просто мало его осталось, того гражданина. И все в него плюют. А он — тащит.

И не надо ему втирать, что он власть не любит. 

Да он в гробу её видал, так исторически сложилось. 

И ничегошеньки это не объясняет.

И ни на что не влияет.

Если кто забыл, недоверие к власти в целом и нелюбовь к своему начальству конкретно — фирменная русская народная забава со времён, когда новгородцы гоняли из города Александра Невского. 

А если вам такая древность не указ, давайте вспомним, что представляло собой советское двоемыслие. Любой, кому сейчас за пятьдесят, может сказать, что Советскую власть он не просто в гробу видал, а видел там неоднократно. И будет неоднократно прав. Оставаясь вполне патриотом и тогда, и сейчас. 

Почему-то недоверие к власти не мешало россиянам ни оборонять Родину от вражьего нашествия, ни давать детям БЦЖ. И ещё семь жизненно важных прививок. Или восемь. 

Но “Спутник V” — не взлетел. 

Что в этот раз пошло не так? 

Помните, как поначалу казалось, что ситуация с ковидом не предполагает разброса мнений? Ковид — не конец света, а просто вирус. Есть проверенный метод: всех “проколоть”. Вопреки известному мифу — “проколоть” хоть в самый разгар эпидемии. И есть давно обкатанная технология векторных вакцин, которые можно быстро собирать под текущую задачу, как конструктор. При таких исходных данных сопротивляться вакцинации станет только душевнобольной. 

И ведь Россия на удивление лояльно перенесла вхождение в масочный режим. И местами даже, пусть через силу, носила за каким-то чёртом перчатки. И локдауны не отозвались акциями протеста, хотя раскрутить под это дело наш посконно-лапотный RLM, чтобы русские наконец-то отвели душу, пограбив бутики и побив гастарбайтеров, было несложно. Однако — нет. Тишь да гладь. Вот какой у нас прекрасный народ, скажем без малейшего сарказма.

И вдруг Россия входит в самоубийственное пике. 

Аудитория спрашивает: что за дьявольщина с нами творится? Эксперты дружно твердят, что страна не верит своей власти, а ещё в стране очень инфантильное население, которое ждало от власти чуда, а когда чуда не случилось — обиделось.

Строго говоря, нам, обывателям, сердиться на экспертизу нет смысла. Профпригодность аналитика и его умение, порывшись в куче навоза, извлечь оттуда истину — разные вещи. Надо ещё продать эту истину клиенту. Значит, истина должна быть так далека от истины, чтобы клиент худо-бедно принял её на веру. Иначе клиент найдёт кого поумнее, а аналитик будет списан из касты избранных обратно к нам, в народ.

Поэтому клиенту доложено чёрным по белому: эпидемия вскрыла страшную правду. Ты, бедняга, прямо на глазах теряешь доверие своего инфантильного народа. Не повезло вам друг с другом. 

Нет, кто бы спорил, эпидемия и правда вскрыла страшное.

Но другое.

Никогда ещё в истории России не был так весом и авторитетен, не овладевал умами и не диктовал массам их линию поведения голос граждан с бредовыми концепциями в голове.

Фрик-шоу must go on

Много лет мы наблюдали, как в интернете раскручивается (и переползает оттуда в традиционные масс-медиа) бесконечное фрик-шоу. И не заметили, как персонажи с “милыми особенностями” поведения и “люди своеобразные” стали доминировать. Мы криво усмехались и вяло поругивались, когда странные типы заваливали публику терабайтами мифов и легенд по всем темам, от истории и культуры до науки. Но пока одна половина страны хмыкала, другая — внимала. И врастала в новую реальность, где человек живёт в атмосфере постоянной лжи, верифицировать которую у него — никаких шансов, да он и не хочет.

Потом случилось то, что случается всегда. 

На хорошо разогретую аудиторию обрушился информационный вирус, не поддающийся критике. Это не в его свойствах. Он не лечится. Аудитория впитала его — и заразилась.

И сегодня уже неважно, что интернет наглухо оккупирован моральными уродами и пассионарными безумцами, что на каждого доктора Проценко там четыре политолога Кургиняна и пять историков Понасенковых. 

Важно только то, что антиваксерство даже в лёгкой форме — не мировоззрение и не образ мыслей, а полноценная вакцинофобия с широким комплексом признаков: избегающее поведение, негативные ожидания и так далее. А в основе антиваксерства как идейная подкладка лежит чей-то детально проработанный бред. Хороший такой, убедительный, прямо мечта параноика с элементами бреда воздействия. 

От этой дряни нет вакцины. 

Любой, кто имел опыт общения с антиваксерами в соцсетях и не ограничился баном, а посмотрел, с кем говорит, мог заметить ряд особенностей, которые у них пугающе одинаковы. 

Как правило, у антиваксера задолго до ковида была какая-то сверхценная идея. Он уже с чем-нибудь или за что-нибудь вдохновенно боролся. При этом для основной массы людей, готовых от малейшего толчка съехать с катушек, очень важно, чтобы их сверхценная идея лежала в конвенционном поле. Говоря по-русски: если не одобрялась обществом, то хотя бы не считалась неприличной. 

Борьба с вакцинацией стала для неустойчивой публики даром небес и легитимным поводом наконец-то двинуться рассудком всерьёз.

А качественный хорошо выдержанный параноидный бред — то, что доктор прописал, извините за чёрный юмор.

При взгляде на безнадёжного антиваксера со стороны, пожалуй, самое мучительное — знать, что характерные черты человека с бредовыми концепциями — это ясность сознания и сохранность интеллекта. Вступая с ним в диалог, вы до самого конца не поверите, что говорили с душевнобольным. Оппонент скорее выглядит неглупым человеком, который запутался в информации. Зачастую антиваксер попросту умён. И непременно, на беду свою, образован. 

В отдельных посылках антиваксер будет прав стопроцентно, при этом он искажённо воспринимает ситуацию в целом, но переубедить его вы не сможете никогда. В его построениях есть логические дыры, но пытаться указывать на них бессмысленно: человек просто не услышит ваших аргументов. Если начать давить, он озлобится или уйдет в уже упомянутую схему высокомерного сочувствия.

И правильно сделает.

Сочувствовать ему — поздно.

А вот нам с вами — не помешает. Жалко нас.

Инфовирусы Зомбилэнда

То, что бред способен распространяться как информационный вирус, вы можете, конечно, подвергать сомнению, только учтите, что автор впервые столкнулся с этим феноменом больше тридцати лет назад. Тогда, на примере людей, уверенных, что КГБ пытается взять их под контроль невидимыми лучами, стало ясно, что даже при затруднённой коммуникации — бумажная почта, бумажный самиздат и весьма ненадёжный телефон — идеи разлетаются, как птицы, и по всем концам страны возникают люди с повторяющейся, подробно детализированной и совпадающей до мелочей искажённой картиной мира. И мемы тоже летят на крыльях: термин “зомби” применительно к себе мои респонденты подхватили за какой-то год. Журналисты, с которыми мы вели это дело, могли уверенно сказать, что счёт “зомби” идет по меньшей мере на сотни. 

Инфовирус всегда ложился на подготовленную базу. Большинство “зомби” объединял ряд параметров: образование, работа, политические взгляды, подвижность психики, которая уже дала о себе знать. Потом человек чувствовал себя очень странно и пытался как-то рационализировать это. Начинал искать собратьев по несчастью. Получал от них информацию, “которая всё объясняет”, — и заражался. Теперь вместо своей паранойи у него была чужая и очень удобная, потому что действительно всё объясняла! Ничего не напоминает?.. Если же человек успевал до встречи с вирусом оформить собственную бредовую концепцию и та заметно отличалась от вирусной, он сторонился “зомби” или даже мог вступить с ними в конфликт. 

Мне очень не нравилось слово “зомби”.

Есть такое главное правило гуманитарного технолога: “Зомбируют только покойников”. 

В нынешнем контексте оно звучит как приговор. 

Почему мы уже второй год слышим от психологов, социологов и политологов о недоверии к власти и пассивном протесте — и ни слова о том, что действительно важно? В стране огромное число сумасшедших (тех, кому нужна психиатрическая помощь, а не психотерапия, которая пригодится каждому второму). Этот фактор не был учтён при запуске кампании по вакцинированию, и душевнобольные, пользуясь своим преимуществом на информационном поле, раскрутили массовую антипрививочную истерию. Покусали всех, кого могли, остальных регулярно запугивают — и кампанию если не сорвали, то очень сильно затормозили. 

Кажется, здесь тоже всё прозрачно до омерзения. 

Утешать себя недоверием к власти как причиной всех российских бед легко и приятно. Это недоверие — и для экспертного сообщества, и для нас с вами, и, представьте, для самой власти, — лежит чётко в центре зоны комфорта. “Пустяки, дело житейское”, как говорил один литературный герой. 

А пассивный протест, в котором участвует половина страны, тоже в общем и целом ничего особенного — подумаешь, холодная гражданская война. Для России такое состояние терпимо и привычно, лишь бы оно не перешло в горячую фазу. 

То, что у нас не война, а форменная бойня, и из тысячи, которую мы теряем от ковида ежедневно, минимум пятьсот — съедены заживо, слишком трудно и страшно признать. 

Ведь если проговорить ясно и чётко проблему вслух, надо дальше что-то делать с этими зомби, жрущими людям мозги. А на всю Россию осталось не больше трехсот пятидесяти тысяч психиатрических коек. Это при четырех миллионах душевнобольных, уже официально состоящих на учете. И паре миллионов “получающих консультации”. 

И когда отступит коронавирус, перепрофилировать инфекционки под психиатрички не выйдет: нет специалистов. А зомби не успокоятся. Они как раз вошли во вкус. И наплодили себе подобных.  

И это наша с вами общая проблема. 

Мы не эксперты, мы — народ и можем называть вещи своими именами. 

Никакой гражданской войны, дорогие сограждане.

В России — зомбиапокалипсис. 

Жёстких антипрививочников, которым все равно, от чего не колоться, лишь бы не колоться, в РФ 7-8%. Это население государства размером с Беларусь, и им, на первый взгляд, легко пренебречь: можем себе позволить. 

Нет, уже не можем, слишком нас осталось мало. 

По данным ФОМ, тех, кто не будет делать прививку от коронавируса, даже если она станет обязательной, — 15%. 

Как двадцать миллионов человек это себе представляют, как они намерены существовать в стране, где справка о прививке станет пропуском в нормальную жизнь — вопрос, который никто никому никогда не соберётся задать. По причине, названной выше: некоторым страшнее потерять работу, чем потерять Россию. 

А очень бы хотелось услышать ответ.

Прежде чем выстрелить в голову.  

Простите, опечатка — прежде чем дать галоперидолу.

P. S. 

“Бред — совокупность болезненных представлений, рассуждений и выводов, овладевающих сознанием больного, искажённо отражающих действительность и не поддающихся коррекции извне. 

Бред — следствие болезни и, таким образом, в корне отличается от заблуждений и ошибочных убеждений, наблюдающихся у психически здоровых”.

P. P. S.

На сегодня (06.12.21) в России: 58 744 930 чел. (40.2% от населения, 50.7% взрослого) — полностью привито.
4 937 577 чел. — прошли ревакцинацию, 13 123 140 чел. — подлежат ревакцинации.

Олег Дивов

Источник - fitzroymag.com .