Особенность русского человека и «русская идея»

Мир, в котором мы живем, поделен на две части. Яркими представителями первой части являются американцы, второй – мусульмане. Мы стоим посредине этих двух миров, то есть фактически мы являемся серединой магнита, полюса которого направлены в противоположные стороны. Мы – великие разделители. Не будь нас, полюса замкнутся, и произойдет разрушение.

Вспомните, чем характеризуется саморасширение? Оно характеризуется попыткой вобрать в себя все, что расположено рядом. А чем характеризуется самоограничение? Самоограничение характеризуется попыткой оградить себя от внешнего влияния, оттолкнуть все лишнее и ненужное. Первое опирается на внешнее, тогда как второе на внутреннее.

Мы знаем, что по закону диалектики неизбежна борьба противоположностей. Но одновременно это и единство (по тому же закону). То есть, мы, фактически имеем единство и борьбу противоположностей.

То, что их разделяет, не дает противоположностям соединиться или разделиться. Это и есть Троица в действии. Каждый компонент в данной конструкции чрезвычайно важен. Друг без друга они существовать не могут. А теперь посмотрим, как работает этот закон в реальной жизни.

То, что американцы принадлежат к разряду саморасширенцев, оспорить невозможно. Подтверждением этому служит их вечное стремление копить, строить огромные здания, жить в огромных домах, ездить в огромных машинах, снимать баснословно дорогие фильмы, в которых отдельный индивидуум служит спасителем мира и так далее и тому подобное. Все это является ни чем иным, как саморасширяющейся конструкцией. Если бы не существовало противоположного полюса, саморасширенцы захватили бы весь мир. В терминологии Вселенной это белая дыра в действии.

С другой стороны, им противодействуют арабы. То, что мусульмане принадлежат к разряду самоограниченцев, доказывать не надо. Это видно невооруженным глазом. Их вечное стремление ограничивать себя законами шариата, закрывать лица и тела, сжиматься в точку и никогда не раскрываться, является ничем иным, как самоограничивающейся конструкцией. Не существуй противоположного полюса – этот полюс всосал бы в себя весь мир. В терминологии Вселенной это черная дыра в действии.

Но что есть черная дыра, как не обратная сторона белой? Не существуй черной дыры, не было бы и белой. То есть, та и другая дополняют друг друга. По законам Вселенной за счет существования черно-белых дыр осуществляется перекачка энергий в её пределах и, следовательно, поддерживается жизнь.

Что же до нас, мы в этой конструкции «горловина» между дырами или граница раздела. Природа русского человека такова, что его расхолаживает жизнь ради комфорта и наслаждения, а не ради важной цели. Его мобилизует как раз не стремление к комфорту, а чувство долга.

А, поскольку он середина крайностей, то и мыслит он категориями крайностей. Для него непонятно, что такое мыслить усредненно. Соответственно этому сконструирована вся русская жизнь. Именно в служении общей цели и исполнении своего долга, русские люди обретают силу единства.

Это ощущение единства со всеми разворачивается внутри русской души, как некая психологически переживаемая бесконечность. Именно этим ощущением вызвано вдохновение трудовых подвигов первых пятилеток и послевоенного строительства.

Это ощущение обогащает внутреннюю жизнь простого человека. Именно его испытывает солдат, бегущий в атаку. Спросите у него, чувствует ли он себя 'винтиками'? И он скажет, что чувствует себя единым целым со своим подразделением. При этом он ощущает себя больше самого себя, принимает других в свою душу. Никакого чувства 'винтика' у солдата не существует. А ведь более 'винтика', чем солдат в бою, и представить невозможно. Никакой индивидуальности, действия синхронны, у всех один враг, даже форма одежды у всех одинаковая.

Ощущение 'упоения в бою' необходимо русскому человеку. Без него он духовно чахнет. Находясь 'внутри' целостного потока, психологически связывая себя с ним, (русский) человек не может чувствовать себя 'винтиком'. Он чувствует себя единым целым со всем, кто и что его окружает.

Эта особенность русского человека имеет чисто религиозное происхождение, связанное с религиозным чувством, когда в его душе присутствует чувство Бога. Без этого ощущения целостности жизнь русского человека пуста. Русский человек испытывает «кайф» от своей причастности к целому, тогда как западный человек испытывает «кайф» от своей отстраненности от целого.

Чувство индивидуализма появляется там, где служение общественному долгу и ориентация на потребительские ценности меняются местами. Тогда служение оказывается в подчинении у наслаждения. Для русского человека нормальным является положение прямо наоборот. Он любит чувствовать себя заодно с другими.

Пресловутые 'рабские наклонности' русских – есть ни что иное, как желание подчиняться вождю, который персонифицирует собой общую идею. Русский подчиняется с радостью, будучи уверенным, что его руководитель (как и он сам) служит достойной идее. Так что, если и говорить о 'рабской натуре русских', то с оговоркой, то это рабство идее, а не человеку, рабство идее, стоящей выше стремления к индивидуальному комфорту и наслаждению. Если угодно, это можно назвать русским идеализмом.

Основная проблема коммунистической идеологии заключается в том, что она слишком инертна. Точнее – инертна властвующая элита, которая использует идеологию в первую очередь в своих интересах. Но время меняется, оно требует более разработанной идеологии с учётом возросшего образовательного уровня населения, и в первую очередь - городского, которого стало большинство.

Если интеллектуальные запросы пролетария или крестьянина идеология еще может удовлетворить, то с образованной частью населения дело обстоит хуже.

Коммунистическая идеология, оставаясь на уровне 30-х годов, ничего не может ей предложить, в отличие от антикоммунизма, базирующегося на рекламе сытой и красивой жизни. Вот и получается, что если для либералов-западников антикоммунизм поставляет обильную пищу, то для патриотов коммунистическая идеология не может предложить ничего, кроме любви к Родине и эфемерные обещания будущей сытой и счастливой жизни. В результате сформировался идеологический перекос в сторону антикоммунизма.

Коммунистическую идеологию следует дополнить одним, но очень важным компонентом, используемым в христианском понимании мирового развития. Прежде всего - образом вавилонской башни. Объединённое в одну систему человечество неизбежно начнёт возводить вавилонскую башню, и это строительство известно, чем закончится.

Нужно объяснить людям, что 'воздерживаясь' от такого строительства, мы удерживаем Запад от всеобщего объединения, он же удерживает нас от создания мировой империи, построенной на наших базовых восточно-христианских жизненных принципах.

Нужно показать людям, почему именно мы должны противостоять экспансии Запада, тлетворному, вредному для не-западных стран распространению западничества. Нужно научить всех мыслить широкими масштабами, а не так, что, мол, 'развитый социализм – это будущий коммунизм'.

Нужно выстроить перед сознанием каждого гражданина чёткую и ясную смысловую цепочку - начиная с основ развития человечества, о невозможности нашей системы полностью вестернизоваться, слиться с Западом, о вытекающей из этого необходимости противостоять Западу, и связанным со всем этим личным самоограничением.

Коль скоро Россия выполняет свой геополитический долг противостояния Западу, то и российский гражданин должен жить, в первую очередь, выполняя свой гражданский долг. Одно следует из другого.

Из этого следует также и то, что Россия вынуждена создавать свой собственный, в корне отличающийся от Запада, тип экономики и всей совокупности общественных отношений. Это и есть основа Русской Идеи. То есть, любая идеология, используемая в России, должна включать в себя эту необходимую геополитическую компоненту.

Суть Русской Идеи заключается в исполнении функции 'удерживающего' по отношению к экспансии западной цивилизации, в умении собрать вокруг себя земли, готовые подключиться к этому противостоянию, признать Россию 'вожаком стаи' всех противостоящих.

Для этого России требуется отстаивание собственной, восточно-христианской аутентичности 'человека долженствования', и недопущение растворения уникальной личности нашего человека в западной парадигме наслаждения и комфорта. Эта идея первична по отношению ко всему: социализму, монархии, православию и даже самой России.

Именно эту идею имел в виду князь Владимир, принимая Православие в качестве государственной религии. Интересно то, что Православие в указанном смысле полностью функционально соответствует Русской Идее.

Князь Владимир принял именно ту веру, которая способствовала выполнению функции 'удержания'. Он что-то чувствовал. Он уже тогда предчувствовал геополитическое предназначение будущей России.

Если бы древняя Русь приняла католичество, она срослась бы с Западом, и у него не было бы удерживающего фактора, в таком случае Запад со временем распространился бы аж до Китая. И это была бы новая вавилонская башня.

Однако Русская Идея не исчерпывается одним лишь Православием. Россия не должна изолироваться от Запада, но она не может и растворяться в нём. Формы выполнения этой задачи могут быть разные, содержание - одно.

Для России вполне возможно заимствование чего-то на Западе при условии, что необходимость противостояния не отодвигается на задний план; что о главной задаче никогда не забывают, ибо она связана для нас с жизнью. Вообще же, 'удерживание' не исключает различные виды сотрудничества.

Кроме нас больше никто этого не сделает, потому что мы их ближайшие христианские соседи. Без нас Ислам уничтожит Запад, ибо Он его не понимает и не принимает. Для ислама Запад - дьявол.

Суть Русской Идеи – в духовном противостоянии Западу. Однако эта идея не является чисто негативной, при этом мы сохраняем и совершенствуем определённую систему ценностей. Мы не только ограничиваем экспансию Запада, но и отстаиваем собственную аутентичность. Иначе Запад раздавит человечество, превратив мир в одну огромную колонию.

В одиночку с этим России не справиться. Она может и должна собрать вокруг себя земли, которые помогут ей в выполнении задачи. Мы должны быть объединяющим фактором для собственной цивилизации, основанной на иных принципах, которые признают и разделяют наши ближайшие соседи. Это одна из самых важных составляющих Русской Идеи.

Что может предложить Россия соседним исламским странам? Только не деньги. У цивилизации, основанной на не-потребительских принципах, денег никогда не будет слишком много. Что же мы тогда можем предложить?

Во-первых, защиту. И, соответственно, исключение повторения у них 'иракского варианта'. Это немало, но этого недостаточно. Мы можем предложить соседям приобщение к нашей культуре.

Мусульмане высоко ценят учёность и науку, и готовы приветствовать её, при условии, что им не насаждают при этом чуждую религию.

Следует отметить, что развитие культуры не требует денежных вливаний, как развитие промышленности. Если бы Россия предложила соседям культурное лидерство, они бы за нами пошли. Они готовы подчиниться нашему культурному лидерству. В принципе, так оно и делалось всегда.

Образованный класс играет в этом процессе ключевую роль; он выполняет функцию объединяющего фактора.

Упрощенная схема функционального содержания Русской Идеи должна выглядеть следующим образом. Россия заимствует на Западе определённое содержание, перерабатывает его, обогащает чем-то своим, очищает от лишнего и транслирует на Восток.

Мы должны осознанно отстаивать наш тип личности. Это человек, у которого не всё связано с деньгами, для которого существуют такие понятия, как: 'совесть', 'долг', 'любовь', 'дружба'. Для которого существует человечность. Это человек, не полностью детерминированный юридическим мышлением, то есть завязанный на жёсткое исполнение законов, поскольку Запад движется в сторону расчеловечивания человека. Например, семья там всё более становится институтом, а не союзом любящих сердец. Брачный контракт - разновидность договора купли-продажи.

Западное подчинение закону неестественно. Закон это посредник, стоящий между человеком и его совестью. Получается, что мы представляем собой тип человека, у которого такого посредника нет.

Русский человек это человек служения и долга, а не наслаждения. В первую очередь, Богу. И это служение, этот тип личности проистекает из общего функционального предназначения России. Россия не может и не должна расслабляться.

Впрочем, базовая необходимость противостояния Западу не противоречит сотрудничеству с ним. Самое главное помнить о нашем предназначении, не размывать и не утрачивать идентичность. К тому же базовый русский архетип служения высшему не исключает наслаждение жизненными благами; разве что до некоторой степени. Однако наш архетип ставит такое наслаждение в подчинённое положение к более важным духовным и общественным ценностям. Скажем так, русский человек отдыхает, чтобы работать, тогда, как западный работает, чтобы отдыхать. В этом также заключается наше отличие от Запада. И наше производство пляшет от той же 'печки' - противостояния Западу.

При социализме часто говорили: 'как же так, ракеты и истребители делать можем, а автомобили нет'. Этот пример лишь доказывает идущие выше рассуждения.

Военная промышленность существует в парадигме противостояния Западу, поэтому с ней всё у нас в порядке. Нам будет удаваться всё, у нас будет хорошо получаться всё, что так или иначе связано с противостоянием Западу. Если же мы будем пытаться делать вещи, связанные с западным культом наслаждения и комфорта: автомобили, фены, бытовую технику, то есть начнём двигаться в сторону копирования западной жизненной парадигмы, нам всё это не будет удаваться. Сама судьба показывает нам правильное направление жизни и производства. Нам нужно идти в направлении развития военной техники и фундаментальной науки.

Любое явление российской действительности следует рассматривать под углом базовой парадигмы противостояния Западу, парадигмы служения Идее и исполнения долга.

Возьмём, например, армию. Призывная армия это долг. Контрактная армия - заработок. Она связана с чуждой, западной парадигмой. Если мы попробуем создать контрактную армию, из этого ничего не получится. В конце концов, она развалится, если только контрактники не будут повязаны чувством долга. Призывная армия, основанная на исполнении долга, всегда будет работать. Ибо она ограничена нашей жизненной парадигмой.

В России является конструктивным и имеет право на существование, и существует только то, что соответствует этому жизненному принципу. Все, что связанно с западным принципом 'жизни-как-наслаждения', рано или поздно для нас окажется деструктивным.

Коммунистическая идеология долга получает своё полноценное понимание и полную реализацию лишь тогда, когда выстраивается как определённая совокупность обязанностей и обязательств человечества перед Богом.

Человек ведь живёт не ради наслаждения, а во имя долга, стоящего на первом месте. Долг всегда подчиняет идею комфорта. Идеология долженствования обязана быть ограничивающим и удерживающим фактором падшей человеческой природы, вечно стремящейся к неограниченному ничем гедонизму.

Если этот принципиальный постулат во внимание не принимается, идеология коммунизма рассыпается в прах, поскольку долга перед будущим коммунистическим обществом здесь и сейчас не существует, а само это общество воспринимается как общество изобилия, то есть тотального потребления, где все человеческие потребности удовлетворены. Это общество всеобщей сытости. Зачем же к нему стремиться, если Запад предлагает то же самое прямо сейчас? Или, по крайней мере, умело использует эту идеологию, будто может всех желающих обеспечить 'по способностям'.

Именно в этом пункте коммунистическая идеология выказывает принципиальную слабость. Мотивация на удовлетворение простейших потребностей, на гедонистическое наслаждение жизнью, что здесь и сейчас, что в будущем - принципиально неверна и кардинально расходится со смыслом коммунистического мировоззрения. Это делает коммунистическое учение деструктивным, обречённым на поражение.

'При рыночном капитализме труд является товаром, цена которого устанавливается в процессе обмена. Эта абстрактная формула на практике обозначает выраженный приоритет жизнеобеспечивающей деятельности. Иными словами, капиталистическое общество не склонно платить за процесс познания, хотя щедро оплачивает его результаты. Патентное (авторское) право защищает на этом этапе экономические интересы творца, препятствуя свободному информационному обмену в обществе.

При коммунистических общественных отношениях оплачивается процесс познания. Но в таком случае результат, когда и если он появляется, воспринимается, как нечто, принадлежащее не столько тому, кто его получил, сколько обществу в целом.

Заметим, что с точки зрения логики развития самой науки это как раз и справедливо. Капитализм исходит из представления, согласно которому наука обязана приносить пользу.

На самом деле наука - в любую эпоху и в любом обществе - абсолютно бесполезна, и формула 'Удовлетворение собственного любопытства - за государственный счет' описывает ее весьма верно. Если стремиться к высказываниям не столько парадоксальным и красивым, сколько точным, придется признать, что пользу приносит сам процесс развития науки - поскольку это развитие не непосредственно, но индуктивно стимулирует развитие технологии, производства и так далее - вплоть до общественных отношений. Иными словами, 'результат - ничто, движение - все'.

Привычка связывать общественный прогресс с конкретными великими открытиями и изобретениями, а также их творцами проистекает все из того же желания найти в истории логику шахматной партии или хотя бы театра и извлечь из прошлого уроки на каждый день. <...>

Но ученые - тоже люди. Им хочется славы и возможностей, которые слава предоставляет. Здесь-то и проходит водораздел. Если труд на самом деле составляет высшее наслаждение человека, капитализм обречен за счет того, что авторское право, увеличивая информационное сопротивление в социуме, снижает индекс развития.

Если же человек, являясь 'переходной ступенью от неандертальца к магу', способен трудиться только ради или преимущественно ради 'строительства светлого будущего в одной отдельно взятой квартире и на одном отдельно взятом приусадебном участке, отгороженном от остального человечества колючей проволокой...', тогда, по-видимому, обречен коммунизм.'

Коммунистическим идеологам нужно наглядно показать народу, что высшее наслаждение заключается в творчестве и самоотдаче, создав для этого соответствующее русской парадигме (коммунистическое) учение о личности.

Нужно вполне определённо показать народу, что в человеческой личности существуют две интенции: стремление к наслаждению и способность к самоограничению, то есть исполнение своего долга.

Нужно представить человеку систему координат, чётко ориентировав его по осям 'наслаждение - долг'. Именно такое понимание наиболее адекватно потребностям будущего развития общества.

Сфера Разума.